Ожерелье для Франчески - Ли Уилкинсон

Френ была совершенно разбита и унижена.

– У меня только простое платье для коктейля.

– Сойдет. Какого оно цвета?

– Черного.

– В черном ты будешь выглядеть прекрасно.

– Боюсь, оно сильно помялось.

– Можешь примерить что-нибудь из одежды Мелинды. В гардеробе найдутся совершенно новые вещи.

Загнанная в угол, Френ не выдержала:

– Всю жизнь мечтала одеваться в секонд-хенде.

Блейз сделал шаг к девушке, схватил за подбородок и притянул ее лицо к своему.

– Если не будешь готова через тридцать минут, – иезуитским голосом сказал он, – приду и сам тебя одену.

Резко убрав руку, Блейз повернулся и вышел.

Внутренняя дрожь пронизала девушку. Если бы он пришел в ярость и закричал, она бы не сдалась с такой легкостью, но этот тихий, сдержанный голос испугал ее.

Френ попыталась взять себя в руки. Время пошло, и, если она не будет готова вовремя, он выполнит свою угрозу. Она поплелась в спальню Мелинды, достала чемодан и открыла его. Как и предполагала, черное платье надеть невозможно, следовало укладывать вещи аккуратнее, а не бросать как попало.

Френ вошла в гардероб и с крайним отвращением посмотрела на ряд вечерних платьев и на стеллаж с обувью. Цвета преобладали яркие: голубой… зеленый… алый… Многие туалеты были рассчитаны на обнаженную спину, другие были сильно декольтированы, еще было несколько слишком кружевных и прозрачных.

Ее воспитание не позволяло привлекать к себе внимание, поэтому Френ всегда избегала ярких цветов и слишком смелых фасонов. Даже при огромном желании она не могла представить себя в какой-то из этих ошеломляющих моделей.

В самый конец ряда было задвинуто платье из дымчато-серого шифона. Френ сняла его и приложила к себе перед зеркалом. Платье было по лодыжку, скромное, очень простое, с ремешком. Казалось, оно было сшито на нее.

Ее размера. Но ее собственные серые туфли будут смотреться с платьем превосходно. Решившись, Френ взяла платье и положила его на кровать.

Ярость ее поутихла. Она могла уже рассуждать здраво, а природная честность побудила признать, что злость Блейза справедлива. Ведь у него украли не только бесценную фамильную драгоценность, но и женщину, на которой он собирался жениться. Полностью разбито его высокомерное утверждение, что он научился хранить то, что принадлежит ему, пока он этого хочет. Но его гордости нанесен удар, его выставили глупцом в собственных глазах.

Жаль, что она стала свидетелем его унижения и он именно на нее излил злость и раздражение. Но и это можно понять. Вовсе не желая того, она способствовала его поражению.

Ничего теперь не изменить, но в ее силах попытаться возместить ему хотя бы моральные убытки. Поэтому она покажет себя с лучшей стороны в этой знакомой ей роли.

Быстро приняв душ, Френ надела самое красивое нижнее белье и тончайшие шелковые чулки. Собрав волосы в пышный хвост, она стала тщательно наносить макияж. Затем проскользнула в облако шифона и потянула вверх потайную молнию. Платье сидело на ней как влитое. Подойдя к большому зеркалу, Френ увидела себя во весь рост и засмотрелась, испытывая легкое смущение.

Глубокий вырез наполовину открывал соблазнительные возвышенности ее груди и ложбинку между ними. Когда она двигалась, колышущиеся юбки из прозрачной материи открывали слева бедро – этот длинный разрез очень ее беспокоил.

Френ стояла в нерешительности, когда раздался тихий стук в дверь и в комнату вошел Блейз, свежевыбритый и гладко причесанный. Он выглядел необычайно красивым в безупречно сидящем вечернем костюме.

Какое-то время он стоял неподвижно и изумленно смотрел на Френ. Девушка совсем смешалась.

– К-как т-ты нах-ход-дишь?

– Ошеломляюще. На миллион долларов. И отлично сочетается с этим. – Он протянул ожерелье.

Она взглянула на рубины с отвращением.

– Все, кому известна история семьи Балантайн, ждут, что моя невеста будет в ожерелье. Стой спокойно, я застегну его на тебе. – Он аккуратно расположил украшение вокруг ее длинной шеи, щелкнул замочком и любовно огладил. Потом отошел немного, чтобы полюбоваться общим эффектом, и подвел итог:

– Для подделки выглядит хорошо. Жаль, что не настоящее, хотя подозреваю, что рубин – не твой камень. Тебе нужен опал или лунный камень.

Блейз достал из кармана маленькую кожаную коробочку, открыл ее и вынул красивое кольцо, усыпанное лунными камешками.

– Помолвка предусматривает обручальное кольцо. Это от моей прабабушки. Думаю, размер подойдет. – Взяв левую руку Френ, он надел кольцо ей на палец и одобрительно кивнул головой: – Идеально.

Френ готова была расплакаться. Ведь это кольцо не настоящее. Конечно, нет. Это всего лишь подделка, чтобы спасти Блейза от позора перед друзьями и коллегами.

Взглянув ей в лицо, Блейз поднял черную бровь.

– Тебе не нравится?

– Мне нравится, – хрипло возразила она. – Оно очень красивое.

– Тогда почему ты выглядишь такой несчастной? – И сам зло ответил: – Ах, да. Варли сбежал с другой. Ты несчастна теперь, уверенная, что потеряла намного больше меня. Я-то купил жену, тогда как ты Варли любила.

Не зная, что ответить, Френ предложила:

– Может, спустимся вниз? Твои гости в любую минуту могут приехать.

– Наши гости, – поправил он. – Ты права, но, думаю, у нас еще есть время. – Он обхватил ее, насмешливо выдохнув прямо в лицо: – Хорошо, что ты не пользуешься губной помадой, – и впился в ее губы.

Она не хотела сопротивляться ему и ответила, забыв обо всем. Френ почувствовала, что он целует ее так, словно она единственная женщина, которую он желает.

Так они стояли долго, наконец, он оторвался от нее и улыбнулся.

– Вот так намного лучше. – Блейз говорил с явным удовлетворением. – Теперь ты выглядишь сияющей, как и подобает невесте. – Поглаживая кончиками пальцев ее пылающую щеку, он спросил: – Готова выдержать пытку?

Френ утвердительно кивнула, чувствуя руку Блейза на талии. Так они и спустились по лестнице в холл.

Первым из гостей появился Ричард Хендерсон.

Он подошел к ним и, увидев след кровоподтеков на ее руке, пошутил:

– Эдвард уже бьет тебя?

Она с улыбкой покачала головой.

– Незначительное происшествие по дороге сюда.

– Глядя на вас, я снова начинаю чувствовать себя молодым.

Начали прибывать остальные гости, среди которых бросилась в глаза леди Мелфорд, величественная, даже грозная с виду, престарелая дама, которая представила себя сама: