СМЕРШ без грифа "Секретно" - Юрий Ленчевский

Тимофеев был переброшен на нашу территорию Абверкомандой-103. Команда и подчиненные ей группы вели работу против Западного, Калининского, Прибалтийского, Центрального и Белорусского фронтов, уделяя внимание городам Москве и Саратову. В свое время при команде была создана Борисовская разведшкола. В связи с наступлением советских войск команда перемещалась все дальше на запад. В августе 1944 года она уже находилась в Восточной Пруссии.

Организованная в августе 1941 года абверкомандой-103 Борисовская разведывательная школа готовила агентов – разведчиков и радистов. Ее и закончил Тимофеев. С 1942 года в абверкоманде-103 успешно работал советский контрразведчик А. И. Козлов. В 1942 году разведчиками отряда П. Лопатина был захвачен начальник разведшколы в Борисове. В августе 1943 года оперативным работникам спецгруппы НКГБ «Родные» удалось склонить к сотрудничеству преподавателей радиоотдела Матюшина Ивана Ивановича (он же Фролов). От него советские контрразведчики получили установочные данные на десятки немецких агентов, заброшенных в наш тыл. В Борисове в 1944 году размещалась Ауссенкоманда-3 «Цеппелин».

На всех допросах Виктор Трофимович строго придерживался выработанного им правила: кто бы ни был перед ним, допрашивать его лучше так, чтобы сам допрос как можно меньше напоминал официальную процедуру, а был близок к живой беседе. Виктор Трофимович обычно не торопил с ответом «собеседника» и не останавливал, когда у того вдруг появлялась охота пространно о чем-либо рассказать, не прерывая его даже в тех случаях, если этот рассказ был не совсем по существу дела. Важно было дать человеку до конца высказаться. Чтобы поддерживать атмосферу откровенного разговора, старший лейтенант не вел протокола, лишь изредка делал заметки на лежавшем на столе листе бумаги. Для многих людей понятия «криминалист» и «контрразведчик» представляются почти тождественными. На самом деле собственная криминалистика со всеми ее техническими достижениями занимает далеко не главное место в работе контрразведчика. Основное для него – знание жизни, способность анализировать факты. Сама же контрразведывательная работа чаще всего лишена какой-либо романтики, значительная часть ее – будничная проза.

В ходе допроса-беседы с Тимофеевым сотрудник СМЕРШа получил значительное представление обо всех его перипетиях пребывания в плену у немцев, обучения в разведывательной школе абвера. Тимофеев окончил Борисовскую школу абвера, Виктор Тимофеевич же, как зафронтовой разведчик, побывал в Варшавской школе (в то время она находилась в Нойгофе). Так что обстановка на той стороне и в шпионских школах гитлеровцев старшему лейтенанту была хорошо знакома.

– Вы сказали, что проходили обучение в Борисовской разведшколе, – сказал Виктор Трофимович.

– Да, это так.

– Где находилась школа?

– Говорили, что она находилась недалеко от Кёнигсберга. Размещалась там в бараках бывшего лагеря французских военнопленных, затем переместилась в местечко Малетен. Там она находилась до августа 1944 года. У нее был филиал в деревне Флинсдорф. Немцы вербовали агентов из военнопленных поляков для разведывательной работы в тылу Красной Армии. А в августе этого года школа переехала в Меве, недалеко от Данцига. Находится на окраине города на берегу Вислы в здании бывшей немецкой школы офицеров.

– Кто являлся руководителем школы?

– Капитан Уттгоф. Не уверен, что это настоящая его фамилия. Вербовали в школу вербовщики Роганов Николай и Потемкин Григорий. Это их псевдонимы. Вербовали и официальные сотрудники абверкоманды из числа пособников.

– Кого готовили в школе?

– Агентов – разведчиков и радистов.

– Сколько в ней обучалось лиц?

– Около ста пятидесяти человек. 50–60 радистов.

– Сколько времени шло обучение?

– Разведчиков – месяц-два, а радистов – два-четыре месяца. Каждому присваивали кличку. Было строго запрещено называть свои настоящие фамилии и расспрашивать об этом других. Перебрасывали нас в тыл Красной Армии по 2–3 человека. Один из них обязательно радист.

Виктору Трофимовичу важно было знать, можно ли подключать к радиоигре с немцами Тимофеева.

Начальник ГУКР СМЕРШ Виктор Семенович Абакумов добился эффективных результатов в борьбе с немецкой агентурой благодаря зафронтовой разведке. Органы СМЕРШа перешли на тайном фронте от активной обороны в наступление. Их агентура проникла в разведывательные и диверсионные школы абвера и «Цеппелина» и вела незримую борьбу в самом логове врага. Если лицо после нелегальной переброски в тыл Красной Армии отказалось от выполнения преступного задания и установления связи со своими сообщниками по шпионской работе, никаких практических действий, могущих причинить ущерб государству, не совершил, то к уголовной ответственности оно не привлекалось. Это по указанию Абакумова в своей деятельности применял СМЕРШ. Виктор Семенович Абакумов не соглашался с существовавшим тогда законом: согласие советского человека на сотрудничество с иностранной разведкой – уже измена[12].

Задача радиоигры – дезинформировать противника. Тематика радиоигр была разнообразна. Ведущее направление принадлежало, конечно, военной стратегической дезинформации, передаваемой немцами с целью обеспечить успешное ведение боевых операций Красной Армии. Здесь нельзя не обойтись без сотрудничества с Генштабом РККА (начальник – генерал армии A. M. Василевский, с 1945 года – генерал армии А. И. Антонов), его оперативным управлением (начальник – генерал-полковник С. М. Штеменко) и Разведуправлением РККА (начальник – генерал-лейтенант Ф. Ф. Кузнецов). Результатом стали радиоигры «Бирса», «Двина», «Знакомые», «Развод», «Танкист», «Узел», «Явка» и др., которые внесли свой вклад в успех Курской битвы в 1943 году, Белорусской и Ясско-Кишиневской операций в 1944 году и другие. Такие радиоигры находились под контролем Ставки Верховного Главнокомандования. В последнее время о радиоиграх заговорили. Есть публикации, их можно встретить на печатных страницах, о них рассказывают и показывают на телеэкранах. Заметим для читателей: в большинстве историй изменены имена участников, а также названия операций.

В летний день сорок четвертого года были захвачены немецкие парашютисты-агенты. Это были бывшие советские военнопленные – нынешние выпускники школы «Цеппелин-Норд». У них были обнаружены радиопередатчик, оружие, крупная сумма денег. Начальник 3-го отдела ГУКР СМЕРШ Барышников вышел с предложением к руководству о включении рации агентов в работу под контролем нашей контрразведки с использованием немецкого радиста. С арестованным провели индивидуальную вербовочную работу. В результате он пошел на контакт и согласился сотрудничать с органами государственной безопасности и был включен в радиоигру.

Немцы тщательно готовили агентов-радистов. До переброски агента-радиста через линию фронта его манеру, индивидуальные особенности работы на ключе записывали на пленку. «Радиопочерк» потом можно распознать так же, как соответствующие специалисты определяют почерк по рукописи или обнаруживают пишущую машинку, на которой напечатан исследуемый документ. Такой контроль был предусмотрен для того, чтобы разведцентр во время радиосеанса связи с агентом был абсолютно уверен, что передачу ведет именно он, а не подставное лицо. Немцы могли не сомневаться, что сеанс радиосвязи проводит их агент JMM, но у них не могло быть полной уверенности: не работает ли он под контролем советских органов безопасности. И тут играла роль ценность передаваемой агентом информации. Задача нашей спецслужбы состояла в том, чтобы немцы поверили в нее.