Мертвая улика - Алексей Макеев

захотела говорить на эту тему. Ну, я и не стала настаивать. Мало ли как могла сложиться у нее жизнь? Для чего же лезть в душу?

– Это да, – согласился Гуров.

– Ну, а может, у нее были какие-то богатства? – спросил на этот раз Федор Ильич.

– Что вы имеете в виду? – не поняла заведующая.

– Ну, там, деньги или драгоценности…

– Да какие драгоценности? – невесело усмехнулась Галина Никитична. – Те, у которых есть богатство, к нам не попадают. Они или в частных пансионатах, или на особом попечении у родственников. А у нас казенное заведение.

– То есть для бедных? – спросил Гуров.

– Для бедных и одиноких, – вздохнула заведующая.

Помолчали. Где-то далеко, за стенами кабинета, раздавались людские голоса, звяканье чего-то металлического и какие-то другие неясные звуки.

– Скоро обед, – пояснила заведующая. – Оттого и расшумелись наши девушки…

– Они обедают в столовой? – спросил Гуров.

– Кто как, – сказала заведующая. – Кто в столовой, кому приносят еду в комнату. У нас здесь всякие – и ходячие, и неходячие.

– Сколько же их у вас? – спросил Гуров.

– Двадцать три старушки и семнадцать стариков, – ответила Галина Никитична. – Всего, значит, на сегодняшний день сорок душ. Была сорок одна душа, если считать Елизавету Петровну.

– Да… – неопределенно выразился Гуров, помолчал и спросил: – И какие же они, ваши старики и старухи?

– Всякие, – пожала плечами Галина Никитична. – Спокойные, нервные, капризные, веселые… Как и везде.

– А не безобразят? – поинтересовался Федор Ильич.

– Старушки – нет. А вот со старичками прямо беда. Они-то безобразят.

– Это как? – удивился Федор Ильич.

– Да по-всякому. Например, когда напьются. Тогда и ссорятся, и дерутся. Всякое бывает.

– Вот как – напьются! – еще больше удивился Федор Ильич. – На что же они пьют?

– Как на что? А пенсия? Они же все пенсионеры, – вздохнула заведующая. – Правда, пенсии небольшие, но им хватает. А не хватает, так просят у старух.

– И что же, старушки дают деньги?

– Когда как. Бабушки у нас бережливые. Иногда дадут, иногда отказывают, да еще и ругают старичков. Вот, мол, пьяницы окаянные, все вам мало, когда же вы напьетесь… Все как в жизни.

– Что ж они у вас такие безобразники? – покрутил головой Федор Ильич.

– А вы почитали бы их личные дела! – невесело усмехнулась Галина Никитична. – Большинство из них с тюремными сроками за плечами. Какими же им еще быть?

– Вот как! – произнес Федор Ильич. – С тюремными сроками в доме престарелых!

– А где же еще им быть? Ведь ни семьи, ни своего угла… Какая там семья, когда всю жизнь по тюрьмам скитались? Да вы об этом, наверно, знаете лучше меня…

– Знаем, – вздохнул Гуров. – Ни семьи, ни угла. И характер соответствующий. Да и вредные привычки имеются.

– Вот именно, – подтвердила заведующая.

– Скажите, а можно было бы узнать, за что именно сидел каждый из них? – спросил Гуров.

– Только с их слов, – ответила заведующая. – Если, конечно, они вам скажут… В личных делах мы об этом не пишем. Да и зачем? Не все ли равно, кто и за что сидел?

– Это как сказать, – не согласился Гуров. – Есть здесь, знаете ли, некоторые нюансы. Допустим, тот, кто всю жизнь сидел за кражи, вряд ли станет убивать.

– Намекаете на убийство Елизаветы Петровны? – взглянула на Гурова заведующая. – Думаете, что это сделал кто-то из наших старичков?

Гуров в ответ лишь неопределенно передернул плечами.

– Вряд ли кто-то из них, – сказала заведующая. – Посудите сами: самому молодому из наших дедушек – за семьдесят. Какие из них убийцы? Да и за что убивать? К тому же каждого из них я знаю со всех сторон. И с хорошей, и с плохой. Выпить они, конечно, мастера. Ну и поссориться между собой по пьяному делу тоже. Еще – поругаться со старушками могут за то, что те не дают им денег на выпивку. Но чтобы убить… Что вы! Все их страсти, причины и поводы в прошлом. Как говорится, все было и минуло. Теперь они как дети. Хорошие ли, плохие ли, но как дети. А дети друг друга не убивают.

– Может, вы и правы, – в раздумье проговорил Гуров. – Знаете, я плохо разбираюсь в психологии стариков. Вы, конечно, их знаете лучше меня.

– Наверно, – согласилась заведующая.

– Но все же, – упрямо мотнул головой Гуров. – Скажите, какой у нее был характер?

– У Елизаветы Петровны?

– Да.

– Такой же как и у всех. Может быть, немножко скрытнее, чем у других. Так что же из того? У каждого свой характер.

– У нее были какие-то особо близкие друзья?

– Вы имеете в виду здесь, в заведении?

– Да.

– Насколько я знаю, нет. Говорю же, она была довольно-таки скрытной. И больше склонной к одиночеству, чем к общению. Она даже в комнате жила одна, без соседей. Не хочу, говорила, жить с кем-то, хочу быть одна. Говорила, что так ей легче. А что значит легче и почему легче – откуда мне знать?

– Понятно… – Гуров встал с кресла и подошел к окну.

За окном он увидел трех старушек и двух стариков. Старики о чем-то говорили старухам и при этом оживленно взмахивали руками. Старушки что-то им отвечали и тоже жестикулировали.

– Ругаются, что ли? – спросил Гуров, взглянув на Галину Никитичну.

– Кто? – не поняла она.

– Они, – указал Гуров за окно.

– Ах, вот вы о чем! – улыбнулась заведующая. – Может, и ругаются. А может, веселятся. Кто их знает?

– Скажите, – спросил Гуров, – а для чего вы сделали калиточку? Там, на заднем дворе. Которая ведет в сад.

– Чтобы они могли выходить в сад, – с некоторым удивлением ответила Галина Никитична.

– Вы имеете в виду ваших стариков? – уточнил Гуров.

– А то кого же.

– Они могут выходить в сад по какому-то расписанию? – спросил Гуров.

– Нет. В любое время. Понимаете, мы стараемся, чтобы они чувствовали себя не как постояльцы казенного заведения, а как у себя дома. Разве вы у себя дома гуляете по расписанию? Вот и они тоже… Пускай себе гуляют, когда им вздумается.

– Даже по ночам? – прищурился Гуров.

– Ну, здесь дело такое… – развела руками Галина Никитична. – Вообще-то ночью полагается спать. Так сказать, по медицинским показателям. Но… Они старики, у многих из них бессонница. Так что же, всю ночь напролет им ворочаться в постели без права выйти и посмотреть на звезды? И кроме того, здесь есть еще один милый момент… – она улыбнулась. – Понимаете, многие из них влюблены…

– Что? – не поверил своим ушам Гуров, а Федор Ильич от удивления фыркнул.

– Влюблены, – повторила заведующая. – Бабушки – в дедушек, а дедушки – в бабушек. А где любовь, там и свидания. А свидания, как вы понимаете, дело ночное. Вы