Исповедь начинающей разлучницы - Мира Айрон

казалось, что мы вообще не подходим друг другу. Я всегда гордилась своей серьёзностью, рассудительностью и вдумчивостью, а Игорь казался этаким весельчаком, который живёт, играючи. Он вечно всё переводил в шутку, любую проблему. Я абсолютно не могла с ним поговорить о чём-то важном и серьёзном, злилась, психовала. Однако мы вместе почти тридцать два года, и такое ощущение, что подходим друг другу всё больше и больше. Привыкли друг к другу, стали терпимее. Уступить в мелочах, промолчать в какой-то момент, либо не молчать тогда, когда нужно говорить, — это не жертва, это не предательство самого себя. Это теперь привычка, даже потребность. Заговорила я тебя, Алиса?

— Нет, всё хорошо, очень интересно и здо́рово, мама!

— По поводу Славы… Просто забудь об этом инциденте. Ты ничего ни за кого не решала, поступила абсолютно правильно. Слава, видимо, слишком хорошо и спокойно живёт, захотел немного адреналина добавить, захотел приправить специями то, что казалось пресным. А ты, как истинный старый друг, помогла ему в этом. Что по поводу Алика… Тут я не советчик тебе. Поскольку всё ещё очень остро и больно, постороннее вмешательство вообще противопоказано. Я поговорю с отцом, чтобы поумерил активность. Ситуация не разрешена, и разрешить её можете только вы с Аликом, вдвоём.

— А я думала, что всё позади, — тихо ответила я.

— Думать мы можем всё, что угодно. Пока не произошёл серьёзный разговор, пока не расставлены точки над "i", ситуация не разрешена. И в новые отношения вступать рискованно. Я бы даже сказала, чревато.

— Спасибо, мамуль, — я обняла маму и положила голову на её плечо, как делала в детстве. — Не думаю, что разговор состоится скоро, врать не буду. Нет у меня пока желания хоть о чём-то с Аликом говорить, тем более, о наших отношениях. Но мы обязательно поговорим. Если, конечно, Алик захочет выяснять отношения.

— Захочет, поверь. Думаю, он только этого и ждёт, потому и находится рядом постоянно, но, зная твой крутой нрав, больше не решается давить.

— Разве? А обкладывать меня со всех сторон — это не давление?

— Всё может быть. Возможно, это вообще просто совпадение. Мы не знаем точно, потому не имеем права делать поспешные выводы. Но теоретически возможно, что это всё Алик делает из-за тебя, Алиса. Я думаю так.

* * * * * * * * * * *

… Однако разговор с Аликом состоялся раньше, чем я думала. Надо отдать должное человеку, которого я должна была считать просто соседом и просто коллегой: в последующие три недели он вёл себя безупречно.

Не было никаких "случайных" встреч, никто не преследовал меня на машине. Если мы встречались в отеле, Алик вёл себя корректно. Хотя мы встречались на работе редко: слишком разные сферы деятельности мы курируем.

И вот ведь в чём парадокс: казалось бы, происходило то, к чему я стремилась и чего хотела, а на душе становилось всё тяжелее. Моё лёгкое отпускное состояние давно кануло в лету. Я не хотела признаваться себе в этом, но спокойная, холодноватая вежливость Алика задевала меня, выводила из равновесия.

В самом конце февраля непредсказуемая погода внезапно устроила бенефис для уходящей зимы. В течение нескольких дней стояли морозы около тридцати градусов. Таких температур не было в течение всей зимы, и моя машина прекрасно заводилась.

А тут, в один из дней, встала, как вкопанная. Поскольку я отправляюсь на трудовые подвиги позднее всех из семьи, подбросить меня было некому. До службы такси я не смогла дозвониться в течение пяти минут: видимо, на такси сегодня большой спрос из-за погодных условий. Решив не терять времени, я быстро вернулась домой, сменила юбку на брюки, надела поверх блузки тёплую кофту, нашла в шкафу более тёплые перчатки и огромный шарф. До остановки пять минут ходьбы. Лишь бы общественный транспорт не подвёл.

Я уже подходила к повороту, ведущему с нашей улицы к трассе, когда услышала шум мотора. Даже не оборачиваясь, я знала, чья машина сейчас поравняется со мной. И я не откажусь, если меня предложат подвезти. Только не сегодня, поскольку, помимо мороза, погода обрадовала довольно приличным ветерком. У меня уже онемели нос, щеки и подбородок.

Через минуту я была в тёплом салоне.

— Спасибо, Алик! — поблагодарила я. — Не погода сегодня, а испытание какое-то.

— Что с твоей машиной?

— Думаю, что всё в порядке. Она просто взбунтовалась из-за холода.

Мы добрались до отеля мирно и спокойно, почти в молчании, слушая музыку. Лишь изредка обменивались общими фразами. Я опять не могла понять и оценить свою реакцию: молчаливая поездка не напрягала меня. Наоборот, обстановка казалась почти дружеской, даже тёплой; такой, словно мы с Аликом — супруги с тридцатилетним стажем семейной жизни.

Когда мы заходили в отель, Алик, придерживая для меня двери, сказал, что он работает сегодня до обеда, но вечером непременно встретит меня и доставит прямо к дому.

Я знала: если Алик обещал, значит, встретит наверняка, и можно не беспокоить ни папу, ни маму.

Когда мы вечером ехали домой, я, вспомнив слова мамы, всё же решилась на разговор. Возможно, сейчас не время и не место. И если Алик не захочет говорить, я пойму, но попытка не пытка, а спрос не беда.

— Алик, — начала я, отстегнув ремень безопасности, когда машина остановилась возле нашего дома. — Скажи честно, покупка дома и твоя новая работа… Это совпадения? Случайности?

— Нет, — Алик положил ладони на руль, глядя прямо перед собой.

— Значит, я не ошиблась, когда решила, что это из-за меня?

— Ты никогда не ошибаешься… почти.

— Алик, зачем я тебе? Ты красивый и умный молодой мужчина, у тебя руки растут оттуда, откуда надо. Образованный, работаешь, не лентяй. Умеешь заботиться о других. Вкус у тебя есть. Женщинам нравишься, я всегда это замечала. Зачем я тебе? Я порой сама себя не понимаю…

Я замолчала, потому что почувствовала: мой голос вот-вот задрожит. А выглядеть слабой и уж тем более, расплакаться, мне хотелось меньше всего.

— Наверно, я был не прав в том, что не пытался тебя понять. Но для меня это и сейчас не главное, если честно. Зачем мне понимать то, что ты сама понять не в силах? Анализировать твою душу и твой разум, разбирать по косточкам, препарировать? Я просто люблю тебя и мечтаю о том, чтобы ты всегда была рядом.

— Но почему тогда… — попыталась спросить я, однако предатель-голос мне опять изменил.

— Далась мне эта свадьба?

Алик продолжал смотреть прямо перед собой. В голосе его, сквозь видимое спокойствие, прорывались боль и