Без тормозов - Екатерина Орлова

Саундтрек к главе: Светлана Сурганова – О ней

Глушу двигатель и поворачиваюсь к Вере. Глажу контур ее ушка и, наклонившись, нежно касаюсь губ.

– Завтра в то же время?

– Тимур, может, и правда не стоит это продолжать? – неуверенно произносит она, и я, вздохнув, качаю головой.

– Ох, Ангел… Я не знаю, к чему ты привыкла, но прошу немного довериться мне. Я решу все проблемы, и завтра у нас будет занятие в привычное время. – Беру ее ладошку и, сжав ее между своими двумя, подношу к губам. – Ты только приходи, ладно?

Верин вздох такой же тяжелый, как и мой, но она коротко кивает.

– Хорошо.

– Я заберу тебя завтра с этого же места. В полдень, как обычно.

– Тимур, только, пожалуйста… не звони и не пиши.

– У тебя проблемы из-за этого? – слегка нахмурившись, спрашиваю я. Вера утыкается мне взглядом куда-то в шею, а потом кивает. – Эй, посмотри на меня. – Приподнимаю ее лицо, поддев указательным пальцем за подбородок. – Мы решим все проблемы. Ты мне веришь?

Ангел смотрит так внимательно, как будто пытается прочитать мои мысли.

– Странно, но верю.

– Почему странно? – спрашиваю с улыбкой.

– Ты только не обижайся, ладно? Но ты очень молод, амбициозен, импульсивен. Завтра тебе может приглянуться другая девушка. Или, например, ты не придумаешь, как решить проблему, и просто махнешь на нее рукой. А мою проблему так просто не решить, Тимур.

Я наклоняюсь и шепчу в губы своему Ангелу:

– Вера, если я принял какое-то решение, то иду к цели, ни перед чем не останавливаясь. И сейчас моя цель – ты. Я сделаю все, что будет нужно, только помоги мне.

– Как?

– Не отталкивай. Не отказывайся от нас.

– Ты так говоришь, как будто…

Я прикасаюсь кончиком указательного пальца к ее губам, и она выпячивает их, целуя мою кожу.

– Не навешивай ярлыков, ладно? Просто плыви по течению. Я держу тебя.

– О, господи, – выдыхает она и повисает у меня на шее. Я отстегиваю ремень Веры и прижимаю ее ближе к себе, полной грудью вдыхая этот дурманящий запах. Если еще вчера я задумывался, нужны ли мне эти отношения, то сегодня уже на сто процентов уверен, что не отпущу своего Ангела. Да, мне придется побороться за нее – причем в первую очередь с ней самой, – но я готов к этой борьбе.

Вера отрывается от меня и нежно целует в губы.

– Не забудь забрать меня завтра.

– Я буду здесь без десяти двенадцать.

– Почему без десяти? – с улыбкой спрашивает она.

– Чтобы, когда ты выйдешь из метро, могла сразу прыгнуть в мою машину и поцеловать меня.

Вера хихикает, как девчонка, а потом, коротко чмокнув меня в губы, выскакивает из машины. Захлопывает дверцу, пробегает несколько метров и возвращается. Снова открывает дверцу, снимает часы и кладет их на пассажирское сиденье.

– Покатай их вместо меня.

Я улыбаюсь.

– Сделаю все в лучшем виде. Прокачу с ветерком.

Вера слегка хмурится.

– Сильно не разгоняйся, ладно? – прикусив губу, она смотрит на меня так, будто не решается сказать что-то еще, а потом все же открывает рот и произносит то, что хотел бы услышать каждый мужчина от понравившейся ему женщины:

– Ты еще нужен мне живым.

А потом эта негодяйка просто захлопывает дверцу и спешит в сторону метро, а я с дебильной улыбкой глазею на то, как покачиваются ее бедра при ходьбе. Ангел еще раз оборачивается, прежде чем скрыться в толпе. Завожу машину и смотрю на лежащие на сиденье часы.

– Экскурсия откладывается, – произношу вслух, – у нас есть дела поважнее.

До дома отца я доезжаю в рекордно короткие сроки, всего раз постояв в пробке на проспекте. Паркую машину и, стараясь подавить всю скопившуюся ярость, выхожу из машины. Мне приходится тормозить себя, чтобы не ворваться в кабинет отца и не наорать на него за то, что устроил цирк при Вере, тем самым поставив ее в неудобное положение. Персонал, который крутится в доме, замечает мое настроение и старается слиться со стенами или предметами мебели, пока я решительным шагом преодолеваю коридор. Перед кабинетом отца прикрываю глаза и делаю три глубоких вдоха, сжимаю и разжимаю кулаки, вспоминая наставления мамы попытаться найти общий язык с этим донором спермы. Коротко стучу и после скупого «войди» толкаю дверь кабинета. Захожу и закрываю ее за собой, нарочито стараясь действовать медленно, потому что, стоит мне только допустить хоть одно резкое движение – и я сорвусь. Вибрация внутри моего тела уже достигла критической отметки.

– Отвез Веру? – спрашивает отец, чем бесит меня еще сильнее, потому что тон, каким он задает вопрос, издевательский, с налетом стеба.

– Чем она тебе не угодила? – отвечаю вопросом на вопрос и сажусь в кресло напротив.

– Тебе, Тимур, сейчас не нужны отвлечения в виде глубоких чувств. – Отец складывает ладони домиком, и это раздражает. Пытается показать свое превосходство? Ну-ну. Мама вложила в меня столько уверенности, что этот придурок может пытаться сколько угодно. – В твоей жизни начинается новый период. Ты пойдешь учиться, будешь перенимать азы управления бизнесом. Когда ты собираешься строить еще и отношения?

– Ты не считаешь, что это не твое дело? То, что происходит между мной и Верой…

– Вера замужняя женщина! – выкрикивает он, хлопая ладонью по столу.

– Я и сам это прекрасно знаю, – отвечаю настолько спокойно, насколько могу. – А ты не лезь не в свое дело. Я же не лезу в ваши отношения со шл… Жанной.

– Это тебя не касается, – цедит он сквозь зубы.

– Как и тебя не касаются мои отношения с Верой.

– Не зарывайся, Тимур.

Вот теперь я вижу того самого нечистого на руку бизнесмена. Впервые отец разговаривает со мной таким тоном, словно, если я ослушаюсь, мои ноги поставят в таз, зальют бетоном и кинут в воду посередине реки. Но меня это не пугает, нет. Может, у меня просто отсутствует инстинкт самосохранения, или я так сильно хочу Ангела, что готов идти по головам. Или по одной. Даже если она принадлежит моему собственному отцу.

Встаю с кресла и поправляю карманы джинсов, засовываю в них руки и смотрю на предка со снисхождением.

– Ты привык ставить мне условия, – произношу спокойно. – Говоришь, что я твой сын. Сложи два и два, и поймешь, к чему я веду. И вот мое условие. Остается Вера – остаюсь я. Если ты начнешь играть против меня, не обессудь, я также не буду стоять в стороне.

Отец тоже поднимается и упирается кулаками в столешницу, нависая над ней.

– Ты еще щенок, Тимур, чтобы угрожать мне. Не смей даже рта раскрывать без моего разрешения.