Господин мертвец. Том 2 - Константин Соловьев

Дирк и сам проворно спрятался в траншею. Французские летчики доказали свою меткость, следующую очередь им ничего не стоит положить прямо по траншее, причесав ее от одного края до другого. Внизу был установлен траншейный перископ, простейшее по своей сути устройство, заблаговременно установленное на позиции наблюдателя. Приникнув к его окуляру, Дирк почти сразу увидел в мутной окружности линзы силуэты вражеских аэропланов. Увеличение было небольшим, но позволяло увидеть отдельные детали. Покачивающиеся в такт движениям больших птиц головы пилотов, эмблемы, какие-то отличительные знаки, неизвестные Дирку.

– Подпускай на четыреста, – сказал он Тиммерману. – Четыреста, понял?

– Понял, – лаконично ответил Тиммерман, пропустив «господин унтер».

И спустя несколько секунд открыл огонь. Тиммерман хладнокровно подпустил аэропланы поближе, не обращая никакого внимания на кипящую вокруг его ячейки землю. Он был спокоен и даже ленив, как старая змея. Он не собирался пугать свою жертву прежде срока. Ему хватило двух коротких очередей. Дирк, следивший за аэропланами в траншейный перископ, разглядел, как стекло пилота на центральном аэроплане беззвучно лопается, как и фигура за ним. Чудовищной мощи «Ирмы» было достаточно, чтобы смести кабины обоих пилотов, как сучки с трухлявой ветки. Полет лишившегося управления «Брегета» потерял свою неспешную грациозность, аэроплан стал клевать носом, быстро теряя скорость.

Остальные пулеметы вели огонь без остановки, от оглушительного стального клекота пяти стволов барабанные перепонки зудели, как если бы их ковыряли ржавой щеткой. Но в этот раз французам повезло больше, оставшиеся два «Брегета» второй тройки добрались до траншеи и высыпали свой смертоносный груз. Только теперь это были не виноградные грозди мелких бомб. Небо над головами «Висельников» заревело раненым зверем, завыло, и от этого воя, тем более жуткого, что не видно было его источника, внутренности скорчились в спазме.

Звук, приближающийся с каждой секундой, был невыносим, как визжащие и скрежещущие трубы самого ада. Что-то ревело над их головами, и даже Дирк на секунду потерял самообладание, пытаясь вернуть мысли в заполненную этим невыносимым воем черепную коробку. А потом он вспомнил, где он слышал подобное.

– В укрытия! – крикнул он, отбрасывая бесполезную винтовку. – Стрелы!

Его услышали вовремя – большая часть «Висельников» успела забраться под перекрытия или скользнуть в «лисьи норы». Пулеметчики торопливо забирались под прикрытие камня и дерева, оставив раскаленные орудия смотреть в небо дымящимися стволами. Кто-то из пулеметной обслуги замешкался, не успев вовремя нырнуть под перекрытие, но заниматься ими времени не было. Рано или поздно каждому мертвецу приходится рассчитывать только на себя.

Дирк схватил бесчувственно висящую руку лейтенанта Хааса, все еще бездумно пялящегося в небо, и потащил его за собой, в укрытие, образованное двумя слоями старых древесных стволов и земли. Не бог весть какое убежище, но от стрел должно спасти… если это, конечно, стрелы, а не легкие французские бомбы, которые посыпятся с небес прямо на их траншеи. Если бомбы, тогда им с Хаасом конец.

Ответ он узнал через мгновение, которого ему хватило только лишь на то, чтобы прикрыть лицо.

С неба хлынул дождь, дождь из хищно звенящей стали. Разрывающий душу вой сменился утробным гулом металла. Короткие черные тени скользнули перед глазами, по перекрытию над головой что-то часто-часто застучало. Дирку казалось, что это длится несколько минут, хотя разум и подсказывал, что в лучшем случае прошло десять или двадцать секунд. Почти все неприкрытое пространство на его глазах встопорщилось короткими черными перьями, растущими из земли. Несколько таких перьев выросли на угловом бревне перекрытия, и Дирк машинально вытащил одно из них, чтобы разглядеть. Ничего необычного, простой стальной дротик, немногим длиннее карандаша, а толщиной с арматурный прут, короткий и без всякого оперения. Специальные отверстия на древке служили для стабилизации в полете, направляя миниатюрный снаряд точно вниз. Они же издавали и пугающий рев. С одной стороны дротик был увенчан узким граненым наконечником, немного сплющенным от удара. Один такой снаряд не представлял никакой опасности, ибо не существовало силы, способной придать ему хоть какую-то приемлемую точность. Но несколько сотен подобных стрел могли изрешетить целую роту.

Шум моторов стих, новых ударов не было, и Дирк выбрался из-под перекрытия. Два «Брегета», освободившиеся от своего груза, быстро набирали высоту. «Железная трава, – подумал Дирк, озираясь, чтобы оценить потери взвода. – Словно железной травой все поросло».

Потерь было немного. Дирк увидел фигуру в серых доспехах, неподвижно лежащую на дне траншеи. Кажется, это был тот бедолага из пулеметной обслуги, который не успел вовремя укрыться с остальными. Возможно, будь на нем шлем, Госпожа и не призвала бы его к себе – французские стрелы не имели достаточной силы, чтобы уверенно пробивать металл. Но шлема на нем не было. Из темени торчал хвост стрелы, которая вошла почти под прямым углом, пронзив голову до самого подбородка.

– Не будут больше заходить, – с сожалением сказал Карл-Йохан, незаметно выбравшийся из своей норы. – Три машины потеряли, на второй заход не пойдут.

Дирк и сам это понимал. Французы не дураки. У них много аэропланов и много опытных пилотов, но чем упорно атаковать неподатливую цель, лучше отступить и восстановить силы. Время их никуда не гонит. Они могут обложить немецкие части и терпеливо терзать их одиночными ударами.

– Разрешите пальнуть вслед, господин унтер? – Обычно бесстрастный Тиммерман выжидающе держал руку на своей верной «Ирме».

– Нет, – сказал Дирк, – не разрешаю. Он отошел метров на восемьсот, так просто его не достанешь. А патроны надо беречь. Сомневаюсь, что оберст фон Мердер восполнит наш боезапас.

Он смотрел на улетающие аэропланы, жалея, что в роте нет ни одного зенитного орудия. С каким удовольствием он разорвал бы этих летунов вместе с их машинами! За спиной раздалось чье-то бормотание, Дирк обернулся и увидел Хааса. Было непонятно, вышел ли люфтмейстер из своего оцепенелого состояния или нет – лицо все еще было бледно и усеяно каплями пота, но в глазах как будто появилось подобие выражения. Очень нехорошего выражения. Вроде отдаленного сверкания молний в ясный солнечный день. Прежде чем Дирк успел спросить его о самочувствии, Хаас выбросил вперед правую руку, после чего резко и коротко выдохнул. Как маленький ребенок тянется к порхающим вдалеке птицам, пытаясь взять их пальцами, так и люфтмейстер потянулся к удаляющимся аэропланам.

– Допился… – сказал кто-то за его спиной.

Но Дирк уже понял, что происходит. Он схватил свой «цейс», припал к окулярам и увидел.

Сперва оба уцелевших аэроплана замыкающей тройки летели на одинаковой высоте, выдерживая небольшую дистанцию между собой. Пилоты были опытны, а только что сошедшие с заводского конвейера машины – послушны. Потом тот «Брегет», что шел слева, едва заметно качнулся в сторону. Ничего особенного, может, просто поймал встречный порыв ветра. Потом он задрожал, словно преодолевая сильнейшее сопротивление невидимой силы. Это было тем удивительнее, что его напарник летел так же легко, как и прежде. А потом левый «Брегет» просто перестал существовать. Через бинокль Дирку сперва показалось, что изящный аэроплан в одно мгновение превратился в огромный рой мух, который хлынул во все стороны разом. Но это было не так.