Скользящий странник - Олег Рой

Вид был как из самолета, только вместо крошечного иллюминатора – огромное, от пола до потолка, стекло, а за ним плескалось море огней, темной змеей изгибалась Москва-река. Там была суетливая, шумная, не любимая ею столица. Но теперь она была у Ларисиных ног. Ради Антона я, пожалуй, смогла бы полюбить Москву, подумала Лара. И даже уехать из города своей мечты вслед за любимым. Любимым… Устав от переживаний ужасно долгого дня и от всяких мыслей, Лариса неожиданно для себя уснула в мягком кресле под тихую музыку и неспешную речь Антона. А может быть, и выпитое вино так подействовало…

Она проснулась ночью от тишины. Оказывается, так бывает. На пятьдесят шестом этаже башни «Федерация» не было слышно ни снующих внизу машин, ни птиц, ни шороха ветра – вообще ничего. Первая мысль была – одета ли она? Но халат был на ней, и оттого под накинутым мохеровым пледом стало жарко. Антон, судя по всему, перенес ее на диван. Стало быть, она была пьяна до бесчувствия, раз не проснулась. В комнате было темно, в черном небе за окном – ни звездочки. Вскочив и спросонья плохо понимая, что происходит, Лариса нащупала в изголовье дивана, на котором лежала, выключатель. На потолке тускло, будто нехотя загорелся круг из синих лампочек, отразившись синими огоньками на хромированных деталях «Харлея». Осмотревшись и поняв, что это та самая комната, где они провели почти весь день, и что она здесь одна, Лариса успокоилась. Некоторое время она полежала, приходя в себя и вспоминая события этого дня. Потом поняла, что все равно не уснет: чужой дом давил тишиной, молчал, будто присматривался… Она запахнула поплотнее халат и отправилась на поиски Антона.

Он спал на краю огромной кровати в спальне. Горел торшер, часы показывали половину четвертого. Мигая, тихо бормотал телевизор, Антон сладко похрапывал. Лара с минуту рассматривала его, спящего, а потом осторожно легла рядом. Антон что-то забормотал, просыпаясь, но Лара крепко зажала ему рот ладошкой… и с облегчением увидела, каким радостным узнаванием вспыхнули его глаза.

В эту ночь Лара уснуть уже не могла. Обстановка чужой шикарной квартиры, едва знакомый мужчина, на эту ночь ставший самым близким из людей, ощущение того, что они, как два воришки, обживают чужой дом, куда в любой момент может вернуться хозяин и застать их тепленькими в постели… бр-р! Весь этот коктейль эмоций ударил ей в голову, и она, не раздумывая, с головой бросилась в водоворот новых чувств. Антон опять уснул, но выражение лица у него и во сне было счастливое. А Лариса, полежав еще с час, решила встать и пойти в ванную. Не включая свет, она подошла к окну, было еще темно, но темнота была предрассветная, ненастоящая, и огни горели устало, нерадостно, не так, как ночью. Не включая свет, она тихо вышла из комнаты и отправилась в ванную, а потом на кухню, варить себе кофе.

Проходя мимо гостиной, той самой, где провела в одиночестве первую половину ночи, она вдруг обратила внимание на пиджак Антона – то ли упавший, то ли брошенный небрежно на пуфик за диваном. И в самом деле, сообразила Лара, он пришел в пиджаке и рубашке, а потом переоделся в джемпер своего приятеля, а его рубашку она постирала вместе со своей блузкой. И совершенно неожиданно для самой себя она стала ощупывать карманы пиджака, не отрывая глаз от двери, из которой мог появиться Антон. Бог знает, что она намеревалась там найти – уж однозначно не доверенность и не удостоверение личности. Но женское любопытство, этот вечный двигатель прогресса, оказалось сильнее страха и осторожности.

Так… бумажник, кредитки, носовые платки, зажигалка, ручка… Ничего интересного… А это что такое? Она отдернула руку, испугавшись своей догадки. Но тут же, еще раз оглянувшись на дверь, она схватила маленький предмет, оказавшийся, конечно же, тонким, почти как лист бумаги, сотовым телефоном! Потрясенная до глубины души своей находкой (у нее перед глазами стояло побледневшее лицо Антона, когда он обнаружил, что его борсетка вместе с ее сумкой остались в заблокированном холле), Лара все же смогла взять себя в руки. Телефон работал в режиме «без звука». И показывал полную зарядку. Значит, они вполне могли позвонить кому угодно и попросить о помощи. Но вместо этого Антон заставил ее поверить в то, что они заперты в квартире на три дня. Зачем?! И кто он такой, этот самый Антон, вдруг вмешавшийся в размеренный ход ее жизни?

Осторожно, стараясь ступать бесшумно, Лара подошла к двери спальни. Оттуда по-прежнему доносилось сопение. Приоткрыла дверь, заглянула в щелку – спит. Тогда она нашла в списке контактов первый попавшийся и набрала номер.

– Да, Дмитрий Олегович! – отозвался сонный, но вежливый голос. – Алло? Я вас не слышу! Алло! Связь плохая!

Лариса молча нажала «отбой». Удалила последний вызов из списка набранных номеров. Вернулась в гостиную, положила на место телефон, аккуратно сложила пиджак так, как он лежал до этого. Потом пошла в ванную, пустила воду в джакузи, включила – механизм ровно загудел – и присела на стоявшую тут же скамеечку. Голова ее, из которой моментально испарились и сон, и остатки хмеля, лихорадочно работала.

Стало быть, Антон – не Антон, а Дмитрий Олегович, то есть тот самый клиент, который оплатил установку сигнализации. И квартира эта – его собственная. Сразу все встало на свои места: и то, как легко он ориентировался на кухне, и как нашел на задворках этой усадьбы «прачечную», и то, что джемпер ему подошел так, будто для него и был куплен. Впрочем, почему – будто? Для него и куплен. А доверенность она не посмотрела. Впрочем, что бы это дало? Бумажка, в которой было бы написано, что хозяин квартиры господин Яковлев доверяет своему помощнику такие-то полномочия, ничего не изменила бы. У Антона… то есть Дмитрия были ключи, и поэтому у нее не возникло подозрения.

Так, будем рассуждать дальше. Надо понимать, и дверь захлопнулась не сама по себе. Как она, дура, сразу не догадалась, что тяжелая стальная дверь не могла захлопнуться от сквозняка?! Тут нужен был торнадо. Но торнадо не было. Значит, кто-то просто захлопнул дверь в заранее оговоренный момент. Антон-Дмитрий быстренько навешал ей лапшу на уши, а она была в такой панике из-за того, что пропустит день рождения ненаглядного Леши, который и не вспоминал о ней два месяца, а потом вдруг соскучился и позвал на свой день рождения. Причем и позвонил-то не сам, а через Надьку передал. Ох, о какой чепухе она думает, когда тут творится такое непонятное и наверняка страшное.

Дальше следовал логичный вопрос – зачем? Зачем этот Дмитрий заманил ее в свою квартиру? Откуда он вообще про нее узнал, раз они никогда не встречались раньше? Интересно, ее шеф случайно послал в Москву или «владелец заводов, газет, пароходов» заказал именно ее? Слово «заказал» напугало Лару окончательно. Выжившие после перестройки и приватизации сограждане понимают это слово совершенно однозначно. Да он же ненормальный! Он наверняка маньяк! Хотя вроде не похож… Впрочем, все маньяки не похожи на маньяков, так и в газетах всегда пишут. Итак, будем смотреть правде в глаза: если Дмитрий – сексуальный маньяк, то он своего добился. Она, можно сказать, сама его… соблазнила. Что теперь? А вдруг он не оставляет свидетелей?!

Ларису охватила паника. Сколько у нее времени? Неизвестно. Ясно одно: если она сможет и дальше делать вид, что ничего не знает и что испытывает к своему временному, как он выразился, «сожителю» нечто большее, чем симпатию, то, возможно, получится выиграть время. А что дальше? Да она и не сможет. Он увидит страх в ее глазах и все сразу поймет. Он не дурак, этот Антон-Дмитрий. Далеко не дурак.