Новая инквизиция - Роберт Антон Уилсон

В «Морнинг сан» указывается, что факт рождения жеребят у самки мула зарегистрирован д-ром Эрнестом Уорреном. По его словам, мать действительно была самкой мула, а не маленькой лошадкой, похожей, на мула.

Наверное, д-р Уоррен также доверчив, как те болваны из Лондонского университета, считавшие что видят человека, который ходит по углям, не обжигаясь, или как д-ра Путхофф и Тарг из Стэнфордского научно-исследовательского института, считавшие, что видели, как Ури Геллер делал то, что Джеймс Рэнди считает по определению невозможным. Если недобросовестный репортер не высасывает свои сенсации из пальца, значит, за его спиной стоит какой-нибудь доверчивый ученый. Или сумасшедший галлюцинирующий ученый вроде д-ра Райха.

19 апреля 1931 года в лондонской «Ивнинг ньюс» опубликованы результаты вскрытия Джона Чарльза Кларка. По словам коронера, у него была черная кровь, «угольно-черная и вязкая, как смола».

Возможно, м-р Кларк много курил. Возможно, коронер был пьян, как сивый мерин. Возможно, это просто «ошибка генетического копирования». Или очередной розыгрыш недобросовестного репортера.

А может быть представление об абсолютности законов отражает эмоциональную потребность некоторых людей в определенности? 4 марта 1931 года в брайтонской «Ньюс кроникл» публикуется статья о нашествии миллионов (так!) «невесть откуда взявшихся» мышей на Нуллаборскую равнину, через которую проходит транс-австралийская железная дорога. По словам начальника одного полустанков: «Повсюду тысячи мышей, словно с неба свалились. Они пожирают все, включая постельное белье и мебель».

Словно с неба свалились…

О, нет. Это же сказано ради красного словца. Если мы готовы поставить под сомнение основные законы биологии, это еще не значит, что мы готовы поставить под сомнение основные законы физики проф. Мунге.

25 мая 1889 года в «Торонто глоуб» напечатан ряд сообщений о том, что на ферме Джона Картера в Симко (Онтарио) корова родила теленка и двух ягнят.

Как и с историей о самке мула из ЮАР, эта история гораздо ужаснее для экспертов, чем для рядовых читателей. По словам Чарлза Форта, этот факт также чудовищен для биологической ортодоксии, как факт рождения проклятой коровой теленка и пары велосипедов.

Но что самое ужасное, «Торонто глоуб» отправила на место события репортера. По закону подлости Мерфи их репортер оказался очередной инкарнацией архидемонически недобросовестного репортера. После тщательного осмотра всего выводка лживый негодяй обнаружил, что двое из трех родившихся животных действительно ягнята, правда с коровьими щетинками, а не шерстью, на груди.

25 мая 1889 года в «Дэйли меркьюри» (Квебек), тоже пославшей своего репортера в Симко, опубликована его статья, в которой он утверждает, что собственными глазами видел это тяжкое преступление против основных законов биологии.

Снова совпадение: единственные два репортера, посланные к месту события, оказались участниками всемирного заговора, фабрикующего сообщения о явлениях, которые новый фундаментализм считает невозможными.

Как философ, или общественный смутьян, что со времен Сократа считается синонимами, я считаю, что наше суждение о таких историях в действительности определяется степенью неосознанного влияния платонизма на западное мышление. Всякий раз, услышав подобные истории, мы задаем себе вопрос: нарушаются ли здесь абсолютные законы? Если рассказанные события не вступают в прямое противоречие с абсолютными законами, то какими бы странными и неправдоподобными они ни казалась, мы готовы считать их возможными, но если они противоречат абсолютным законам, то мы «знаем» (или считаем, что «знаем»): это невозможно.

Когда Новый Фундаментализм хочет произвести впечатление и пустить пыль в глаза, он обычно называет себя наукой; когда же он драчливо ищет ссоры с мистиками, поэтами и прочими идеалистами, то громко величает себя материализмом; мне кажется, правильнее его называть последним оплотом неоплатонизма.

Какими должны быть абсолютные законы? Такими же безотносительными к пространству и времени, вечными и неизменными, как идеи и формы Платона. Как нам узнать, что они реально существуют? Наука в том сомнительном смысле, в каком ее понимают современные физики и какую мы видим в реальном мире, нам не поможет, поскольку она умеет создавать только модели, которые хороши в данное время в данном месте, и отказываться от них при появлении более эффективных моделей.

Абсолютные законы в платоническом смысле нельзя познать научными методами, как понимал это сам Платон. Их можно постичь (или разгадать) лишь интуитивно или в порыве иррациональной уверенности. Сейчас никто ни эмпирически, ни экзистенциально не знает, есть ли какие-нибудь абсолютные законы на нашем интеллектуально Общем рынке. Мы только знаем, что ряд моделей на практике работает лучше, чем прежние модели, от которых мы отказались.

Если так называемые «законы», на которые опираются наши мoдели представляют собой обобщения, основанные на нашем опыте до сегодняшнего дня, если они относительны во времени и пространстве не вечны и не даны нам свыше тем или иным божеством, то не стоит a priori отрицать явления, которые на сегодняшний день не объясняются этими моделями и «законами». Эти явления нужно тщательно изучать, ибо завтра они помогут нам узнать более общие законы создать более эффективные модели.

Позиция отрицания этой точки зрения, претендующая на знание якобы абсолютных «законов», не имеет ни малейшего отношения к материализму, который, строго говоря, считает, что для организации наших моделей метафора «материя» подходит гораздо лучше других метафор. Это позиция платонизма, даже если ее сторонники не отдан себе в этом отчета.

Наше представление о «материи» постоянно изменяется, особенно и этом столетии; и судя по всему, многие физики считают, что само понятие «материя» должно употребляться в кавычках, как это обычно делаю я, ибо сейчас «материю» представляют в виде временных энергетических узлов. Мы понимаем, что знаем о материи не «все». Материалистическая философия по своей природе ничего не должна отрицать априорно и догматически, поскольку все новые факты, которые подтверждаются, расширяют наше представление о «материи».

Только философия Платона с ее абсолютными законами и надпространственными, надвременными и неизменными идеями может априорно и догматически отвергать любые факты.

Так что новые фундаменталисты не так уж отличаются от старых фундаменталистов, как им кажется.

Вернемся к «разношерстным» высказываниям, которые вам предлагалось категорично оценить с точки зрения аристотелевской логики «истинно — ложно». Итак, мы предположили, что некоторые высказывания кажутся относительно истинными (при определенных условиях), некоторые базируются на том или ином виде «доказательства», а некоторые удобнее всего считать автореферентными, отражающими персональные нейросемантические реакции. Рассмотрим оставшиеся высказывания из списка.