Монстр - Лена Обухова

А вот Лине спокойствия не доставало. Она продолжала дергать руками, как будто все еще пыталась освободиться.

– Маркус… – позвала она, и по ее голосу я поняла, что неприятные ощущения испытываем мы обе. – Прекрати… не надо…

Я перевела взгляд на нее, а она как раз посмотрела на меня. В то же мгновение мне словно вонзили крюк в районе солнечного сплетения и потянули за него вверх. Я выгнулась, непроизвольно вскрикнув от резкой боли. Жар сосредоточился в одной точке. Теперь казалось, что мне на грудь высыпали ведро горячих углей. Я снова дернулась, иррационально пытаясь скинуть их с себя, хоть и понимала, что это иллюзия.

– Маркус! – вновь жалобно позвала Лина, но он так и не ответил. Лишь начал читать слова заклинания немного громче.

Я снова повернулась к Лине, находя слабое утешение в том, что хотя бы в ней не ошиблась. На ее лице отражалось страдание и… сострадание. Химере явно не нравилось происходящее, она бы остановила Маркуса, если бы могла.

Наши взгляды на мгновение снова пересеклись, и болезненное выражение на лице моего двойника сменилось яростью. Почти такой же, как и утром, когда она била кулаками дверь палаты. Сейчас ее пальцы тоже сжались в кулаки, она напрягла мышцы плеч и потянула руки вверх, зарычав от напряжения.

– Лина, стой!

Маркус наконец прервал речитатив и обратил на нее внимание, но было поздно: одна из фиксирующих лент лопнула, вторую Лина распутала освободившейся рукой.

– Лина…

Маркус попытался уложить ее обратно, но она резко оттолкнула его. С такой силой, что он отлетел к стене. Прежде, чем он успел подняться, она освободила ноги и спрыгнула с ложа.

– Лина, нет! Потоки… – попытался вразумить ее Маркус, но это уже не имело смысла.

Потоки энергий сбились, разлетелись. Жар исчез, как исчез и крюк из солнечного сплетения. Теперь на грудь упал воображаемый камень, вышибив из легких воздух и придавив к ложу. С новым вдохом тяжесть ушла, а вместе с ней исчезли холод и покалывание. Остались только головокружение и резко накатившая слабость.

– Что ты делаешь?

Сквозь пелену, застлавшую глаза, я увидела, как Маркус подскочил к Лине и схватил за локоть. На его лице наконец появились эмоции и главной из них была досада.

Лина вырвала локоть и оттолкнула Маркуса.

– Хватит! Все зашло слишком далеко.

Она шагнула к двери, но ее схватили за плечи, пытаясь удержать. Лина резко обернулась и ударила Маркуса. Потом еще раз и еще. Первую атаку он пропустил, вторую сумел блокировать. Когда Лина занесла руку в третий раз, Маркус попытался ее перехватить, но она ударила его ногой. А потом еще раз, высоким ударом достав ступней до груди и снова впечатав спиной в стену. Голова Маркуса с силой ударилась о твердую поверхность, он обмяк, потеряв сознание, и медленно осел на пол, оставляя на поверхности кровавый след.

Лина снова бросилась к двери. Я не видела, что она с ней делала, но услышала, как та распахнулась, впуская в ритуальный зал сотрудников охраны и службы безопасности. Несколько безопасников сразу нацелились на Маркуса, двое других направили оружие на Лину. И только ворвавшийся следом Берт догадался развязать меня.

– Ты в порядке? – спросил он, пытаясь поймать мой взгляд.

Но я смотрела не на него.

– Оставьте ее в покое! – потребовала я и, как только смогла встать, попыталась оттолкнуть безопасников от Лины, встать между ними. – Не трогайте ее, она меня спасла!

Безопасники неуверенно обернулись на Берта, и к моему облегчению тот медленно кивнул. Оружие тут же было опущено.

Я повернулась к Лине. Она жалась к стене и настороженно смотрела на меня сквозь завесу растрепавшихся светлых волос, тяжело дыша и мелко дрожа. Я осторожно коснулась ее плеча.

– Все, не бойся, тебя никто не тронет.

– Прости… – ее голос сорвался, но, тяжело сглотнув, она продолжила: – Он обещал, что никто не пострадает. Что ты не пострадаешь. Он говорил, что все рассчитал… Я не хотела, чтобы тебе было плохо. Я просто… Просто хочу остаться собой.

Ее губы дрогнули, в глазах блеснули слезы. Я приблизилась к ней уже смелее, обнимая за плечи и гладя по голове, как ребенка. На шокированных охранников я старалась не смотреть.

– Все будет хорошо, – в который раз пообещала я, не испытывая в этом никакой уверенности. – Мы придумаем, как тебе помочь. Найдем другой способ.

Она кивнула, всхлипнув, и уткнулась лицом мне в шею, обнимая в ответ неожиданно крепко. Я снова успокаивающе погладила ее и обернулась на Маркуса. Тот лежал на полу под прицелом двух автоматов, один из сотрудников службы безопасности сцеплял его запястья ограничительными браслетами.

Маркус уже снова был в сознании. Он мрачно смотрел на нас с Линой исподлобья, и от этого взгляда у меня по коже вновь побежали мурашки. Но уже совсем не такие, как раньше.

С того дня, как его жизнь изменилась навсегда, Маркус знал точно: нет ничего страшнее неизвестности. Она выматывала, раздавливала. С ее помощью можно было легко манипулировать человеком. Поэтому он понимал, что в неизвестности последние пару часов его держат намеренно.

Сидя в маленькой переговорной, где еще утром он участвовал в совещании как полноценный член команды, Маркус смотрел на сковавшие запястья браслеты и злился. Отчасти на Корпус, который использовал те же методы, что и Рантор в своей лаборатории, но в основном на себя. Следовало догадаться, что сравнительный анализ ДНК проведут достаточно быстро. И быть аккуратнее, но ему так хотелось расправиться со своей мучительницей, что он не думал об осторожности. За что и поплатился.

Впрочем, Фрай все равно вылез бы со своими расчетами. Вся задумка изначально была обречена на провал. Но что поделать? Ему не хватило времени придумать план лучше. Все из-за того, что глупая девочка отказалась бежать с ним, как он предлагал. Нет, решила дождаться Корпус. Дождаться ту, из кого ее слепили. Наивная дурочка, верящая, что ей помогут. Видимо, такой была и Лионелла, когда у нее взяли кровь: восторженной идиоткой.

Боковым зрением он уловил движение за прозрачной дверью и оторвал взгляд от рук. У входа в переговорную стояла Нелл. Бледная, но решительная. По губам Маркуса скользнула усмешка: надо же, все-таки пришла сама. Кто бы сомневался, да только не он. Хорошо помнил, как она, дрожа от страха, отправилась допрашивать серийного убийцу, когда требовалось. Глаза боятся – руки делают. Того другого, кем он когда-то был, это восхищало.

Пару секунд поколебавшись у порога, Нелл вошла в переговорную и прикрыла дверь, оставив охрану снаружи. Бросив на него быстрый взгляд, она судорожно вздохнула, прикрыла глаза, бледнея еще сильнее, но тут же взяла себя в руки.

Когда Нелл села напротив и заговорила, ее голос звучал ровно. И это Маркуса почему-то разозлило.

– Хочу заранее уведомить, что наш разговор записывается и может быть принят в суде как официальное свидетельство. Если до этого дойдет.