Господь, мы поднимаемся - Николай Петрович Гаврилов

к воде зарос густым кустарником, самого берега не было видно, но оттуда явственно слышались какие-то голоса, плеск воды, вскрики и вроде даже смех.

Через людей все добро на свете, но через них же и зло. Но девочка сейчас об этом не думала. Замирая на каждом шагу, стараясь как можно незаметнее подобраться к звучащим с реки голосам, она осторожно спустилась вниз по склону и раздвинула ветви кустов.

На берегу горел костер. Рядом, возле лежащего у кромки воды ствола дерева, серела брошенная одежда. Трое мальчишек голышом купались в реке. Дно лесной речки было скользким, обрывистым, течение захватывало их за собой, но они, отчаянно колотя руками, хохоча и что-то крича друг другу, продолжали резвиться в воде, наслаждаясь полной свободой.

В первый момент Марии показалось, что она увидела среди них Патрика, она чуть было не выбежала из-за кустов, но затем поняла, что ошиблась. Все трое резвящихся в реке мальчишек были старше её брата, наверное, её ровесники, лишь только одному из них на вид было лет девять. Несмотря на сумерки, девочка заметила на их запястьях не снятые даже при купании полоски чёрной материи, повязанной как на день хода Чёрных крестов. Вспомнила, что видела такую же повязку у Патрика.

Похоже, эти трое тоже направлялись в Вандом.

Она вышла к ним лишь тогда, когда мальчишки оделись и расселись у костра. Все трое быстро обернулись на шум, а затем их лица вытянулись от изумления. Меньше всего здесь можно было ожидать увидеть одинокую девчонку в лохмотьях, медленно подходящую к их огню.

– Ты кто? – быстро спросил её один из мальчишек, приподнимаясь на ноги.

– Я из Сен-Дени, – остановилась в двух шагах Мария. – Пожалуйста, не прогоняйте меня. Я иду в Вандом, как и вы.

– Скажи пароль, – перебил ее второй мальчик, очевидно, старший, белёсый крепкий паренёк с налипшей на лбу мокрой прядью волос. Но Мария его не поняла, ей никто не рассказывал о секретах и тайных знаках воинов света, отличающих их от остальных детей.

Дети могут быть очень жестокими. Не от того, что в них мало добра, просто они ещё не в полной мере чувствуют чужую боль. Раз она не была посвящённой, мальчишки могли запросто прогнать её от костра. Но они шли к Царству Божьему, а значит, должны были быть добрыми. Мальчики разрешили ей остаться и даже предложили разделить с ними ужин. Они играли в крестоносцев, в рыцарей, а рыцари никогда не обижают девочек.

На западе за кромкой леса догорал закат прошедшего дня. Тёмная река постепенно растворялась в сумерках. Вода плескалась возле выброшенных на кромку берега коряг. В небо летели искры от костра. Этот вечер явился для Марии наградой за долгий путь. Мальчишки разложили возле огня все свои припасы: ячменные лепёшки, изюм, сушеную рыбу. Один из них украл из дома большой кусок грудинки, дети нарезали её толстыми ломтями, проткнули лозой и принялись жарить на огне, капая соком на шипящие угли.

Сразу было заметно, что мальчишки основательно подготовились к походу, у каждого был узелок, какие носят на палке через плечо, у каждого имелась фляга с водой из пустой тыквы. Они даже не забыли небольшую медную жаровницу, похожую на кадило, в которой в долгом пути переносят тлеющие угли.

Оказалось, что они шли из Парижа, и Мария этому сильно удивилась. Она думала, что под влияние Стефана попали только дети Сен-Дени.

Сочное прожаренное горячее мясо таяло во рту. Никогда раньше девочке не было так вкусно, мясо вообще являлось в её жизни величайшей редкостью, кроме того, своё дело сделал целый день пути. Заедая свинину ячменной лепёшкой, она была на седьмом небе от счастья. То же самое чувствовали и мальчишки. Они съели почти всё, что у них было, совершенно не заботясь о завтрашнем дне. Дано сегодня, дастся и завтра. Идущие в рай о припасах не думают.

– Ты ведь из Сен-Дени. Значит, встречалась с пророком? Сами мы его никогда не видели. Скажи, правда, что он с виду обычный мальчик? – спросил Марию старший из парижан, когда девочка, закончив есть и немного осмелев, подвинулась поближе к огню.

– Говорят, что место, где он стоит, облака обходят стороной. Вокруг тучи, а над ним всегда круг чистого неба и солнечный свет, – мечтательно добавил второй мальчик. – Когда мы с ним выйдем из Вандома, с нами тоже так будет: облака по сторонам, а над нами полоса синего неба, как река, до самого Иерусалима. Ещё говорят, что к Стефану каждый день спускается ангел. Самого ангела не видно, только воздух дрожит, и вроде как слышно хлопанье огромных крыльев.

Но Мария ничего не могла им рассказать. Она видела Стефана, но лишь издали. Кроме того, парижане были готовы говорить о нем только в восторженных тонах, а она его ненавидела. Ей нравились эти мальчишки; правда, они важничали, заметно гордясь своей тайной миссией, но они были добры к ней, не прогнали, преломили с ней хлеб. Они были явно счастливы от того, что освободились от опеки родителей, а Мария думала об их матерях, которые в эти минуты сходят с ума, разыскивая их с факелами по всему городу.

– А ты зачем идёшь в Вандом, если не по зову пророка? – спросил её третий мальчик – худенький парнишка с мечтательными глазами и длинными, как у девочки, ресницами.

– Я брата ищу, – честно ответила Мария. На все вопросы она пыталась отвечать быстро и с робкой улыбкой, чтобы не вызвать ненужного раздражения. – Ему всего семь лет и он…

– Тоже воин света, – сразу поняв, закончил за неё старший. – Возвращайся ты лучше домой. Твой брат избран для долгого пути. И назад он не свернёт, как и все мы.

Наступила пауза. Трещали сучья в костре, выбрасывая в небо красные искры. Рядом плескалась невидимая река. Отсветы огня выхватывали из темноты лица детей, делая их загадочными. За склоном берега таинственно молчал ночной лес. Мысль о том, что она сейчас могла оказаться там одна, заставила девочку поёжиться.

– Возьмите меня с собой в Вандом, – почти умоляюще попросила Мария. – Я всё умею делать. Готовить почти из ничего. Я не буду вам обузой, лишь пойду следом за вами. Возьмите меня, пожалуйста. Чтобы я брата нашла.

Попросила и тут же почувствовала, как исчез какой-то зарождающийся контакт, какая-то близость, вызванная проведённым вместе временем. Сразу стало как-то неуютно у костра, словно появилась стена, разделяющая на две стороны своих и чужих. Она заметила, что мальчишки обменялись непонятными взглядами.

– Завтра решим, – уклончиво ответил на