Проводник - Клэр Макфолл

Если ей не надо спать, должна ли она чувствовать усталость? Неважно, подумала она. Мышцы болят или ей так кажется? Пытаясь избавиться от сбивчивых мыслей, она наблюдала за Тристаном.

Закончив с окнами, парень развел огонь. Он потратил больше времени, чем в предыдущий вечер, – перебрал дрова и сложил их в идеальную пирамиду, наломав веточек. Когда огонь оживленно затрещал, он остался у камина, не сводя взгляда с пламени.

Тристан избегал ее, в этом Дилан была уверена, – но в такой маленькой комнате держать дистанцию было почти невозможно. Она попыталась шуткой расшевелить его.

– Если это место – моих рук дело, тогда почему все эти домишки такие паршивые? Что, мое воображение не могло придумать местечко получше? Что-то с джакузи или телевизором…

Тристан повернулся и выдавил улыбку. Дилан скривилась в ответ, теряясь в мыслях, как вывести его из такого настроения. Он пересек комнату и устроился с другой стороны небольшого стола. Парень зеркально повторил ее позу, и теперь они сидели лицом к лицу в полуметре друг от друга, положив локти на стол, – сидели и смотрели друг на друга. Уголок рта Тристана дернулся, когда он заметил в ее глазах легкую неловкость, он искренне улыбнулся. Дилан тут же приободрилась.

– Слушай, – начала она, – насчет того, что было…

– Не волнуйся насчет этого, – резко перебил он ее.

– Но… – Дилан открыла рот, чтобы продолжить, и затихла.

Тристан увидел в ее глазах вину, сожаление и – что хуже всего – жалость. С одной стороны, он получал какое-то извращенное удовольствие от того, что ей не безразлична его боль, что она его жалеет, но с другой… из-за нее ему снова пришлось думать о том, что он уже давно принял. Впервые за долгое время он был недоволен своей судьбой. Бесконечной круговоротной тюрьмой, к которой сводилось его существование. Все эти эгоистичные души врали, изменяли, растрачивали жизнь, которую им дали, – а он мечтал о таком подарке, хотя и знал, что никогда не получит его.

– Каково это? – вдруг спросила Дилан.

– Каково что?

Поджав губы, она подыскивала слова, чтобы сформулировать вопрос.

– Переправлять всех этих людей, проходить с ними весь этот путь, затем смотреть, как они исчезают… ну или переходят на другую сторону. Наверное, это тяжело. Готова поспорить, некоторые этого не заслуживали.

Тристан уставился на нее, поразившись такому вопросу. Никто, ни одна душа из тех тысяч, что он переправил, не спрашивал ни о чем подобном. И как ответить? Правда была сурова, но он не хотел ей врать.

– Во-первых, я об этом даже не думал. У меня была работа, и я ее выполнял. Защищать каждую душу, оберегать ее – мне это казалось самым важным занятием в мире. Прошло много времени, прежде чем я начал видеть души такими, какими они были на самом деле. Какими они были людьми. Я перестал их жалеть, перестал быть добрым. Многие не заслуживали доброты. – Голос Тристана дрогнул, горечь окутала его язык. Он глубоко вдохнул, пытаясь дать отпор чувству обиды; ничего, он справится, за долгие годы привык скрывать свои чувства за фасадом безразличия. – Они переходят на другую сторону, и я должен за этим наблюдать. Вот как все происходит.

Так было уже давно. А потом появилась она. Дилан настолько отличалась от всех, что выбила его из роли, которую он обычно играл. Он достаточно ужасно обращался с ней – фыркал, проявлял высокомерие, высмеивал ее, – но ничего не мог поделать со своими чувствами. Она выбила его из равновесия, оставила в смятении. Она не была ангелом, он это знал – видел в миллионах воспоминаниях, что крутились в ее голове, – но было в ней что-то необычное… нет, особенное.

Он почувствовал, как внутри него зашевелилась вина, когда она заерзала на стуле и на ее лице отразились сочувствие и печаль.

– Давай поговорим о чем-то другом, – предложил он, чтобы пощадить ее чувства.

– Хорошо, – быстро согласилась Дилан, радуясь шансу сменить тему разговора. – Расскажи больше про себя.

– Что ты хочешь знать?

– Хм, – сказала она, перебирая список вопросов, весь день кружащих в ее голове. – Расскажи о самой странной форме, которую ты принимал.

Он тут же улыбнулся, и она поняла, что этим правильным вопросом подняла ему настроение.

– Санта-Клауса, – ответил он.

– Санты?! – воскликнула она. – Почему?

Он пожал плечами.

– Это был ребенок. Он умер на Рождество в автокатастрофе. Ему было всего пять, и Санте он доверял больше всех остальных. За пару дней до этого он сидел в магазине на его коленях, и это стало его любимым воспоминанием. – Его глаза весело засверкали. – Пришлось постоянно трясти животом и кричать: «Хо! Хо! Хо!», чтобы он радовался. Он очень разочаровался, узнав, что Санта не может спеть по нотам «Джинг беллс».

Дилан засмеялась, представив сидящего напротив парня в костюме Санты. А потом поняла, что он не просто оделся Сантой, он был Сантой.

– Знаешь, что мне кажется самым странным? – спросила она. Он покачал головой. – Смотреть на тебя и думать, что ты мой ровесник, но при этом понимать, что ты взрослый. Нет, старше, чем взрослый. Старше, чем все, кого я знаю.

Тристан сочувственно улыбнулся.

– Я не очень хорошо лажу со взрослыми; они любят мне приказывать. Прямо как ты.

Она засмеялась.

Он тоже засмеялся, наслаждаясь этим звуком.

– Ну если поможет, я не чувствую себя взрослым. А ты не кажешься ребенком. Ты кажешься самой собой.

Дилан улыбнулась.

– Еще вопросы?

– Расскажи мне… расскажи про свою первую душу.

Тристан ухмыльнулся. Он не мог ей отказать.

– Это было давно, – начал он. – Это был молодой человек. Его звали Грегором. Хочешь услышать его историю?

Дилан усердно закивала.

Это и правда было очень давно, но Тристан до сих пор помнил все подробности. Первым воспоминанием о его собственном существовании было, что он шел по белоснежно-белой местности. Там не было полов, стен, неба. Тот факт, что он идет, являлся единственным доказательством существования какой-то поверхности. А потом откуда ни возьмись начали появляться детали. Земля под его ногами оказалась грунтовкой. По обе стороны от него возникли кусты, высокие, непокорные и шепчущиеся, как живые существа. Была ночь, над головой бархатное черное небо с вкраплениями мерцающих звезд. Он мог назвать все эти вещи, он знал их. А еще он знал, куда идет и зачем здесь.

– Горел огонь. Густой столб дыма направлялся к небу, и именно туда-то мне и надо было. Я шел по тропинке, и тут мимо меня пронеслись двое мужчин. Они пробежали так близко, что я почувствовал, как воздухом обдало кожу, но меня они не заметили. Подойдя к источнику огня, я увидел, что эти мужчины пытаются набрать в колодце воду, но их усилия оказались тщетными. Они не могли победить огонь. Это было жестокое пламя. Никто не мог в таком выжить. Вот почему я оказался там.