Курортный роман на фоне World news - Юлия Нестерова

вешал. Может он и не МЧСник вовсе, просто легенда такая, баб клеить. У вас даже ничего не было, подумаешь, поцеловались они! Самый платонический роман в истории! И она пятый месяц места себе не находит! В мужиков влюбляться вообще нельзя! Только использовать. Либо деньги, либо постель, а лучше и то, и другое. А что стесняться? Они нас так, а мы что – хуже? Бери пример с меня, у меня их уже несколько десятков было. Главное, не привыкать. Только для здоровья! А то я тоже по молодости влюбилась, и что теперь? Одна ребенка воспитываю, а отца его и след простыл. Так я – по молодости, а ты, корова старая, куда? Четвертый десяток, все принца ищешь!

– Ищу,– пьяно икнув, подтвердила я,– и нашла! Я семью хочу!

И снова заплакала.

– Ну и дура! Зачем она тебе? На чужого мужика горбатиться? Сколько там ты его знала? Две недели или меньше? Мини конфетно-букетный период. А приехал бы, стал бы как все: грязные носки и трусы, храп и выпивка. Другой семьи не бывает.

– Бывает! – Закричала я, вспомнив поход за мидиями.– Семья, это когда все друг друга любят. И заботятся друг о друге!

– Ну ты и дура! – сузив глаза, протянула Люська, – это была демо-версия семьи. Я, конечно, знала, что ты недалекая, но что такая дура, даже не представляла.

И ушла, хлопнув дверью.

Смотря ей вслед, Марина произнесла:

– Напомни, за что мы ее любим?

– Она говорит нам правду? – я начала остывать, и поняла, что поругались мы на пустом месте.– К тому же от нее ушел Рамиль. Ему из деревни правильную невесту привезли. Узбекскую. Вот Люська и бесится.

А дальше было, как в песне группы Сплин:

Она хотела даже повеситься,

Но институт, экзамены, сессия…

Еще работа и ребенок.

Конфликт Владика с классной так и не утих, и я перевела сына в другую школу, понимая, что эта женщина не успокоится. Ребенок сейчас требовал моего повышенного внимания.

На работе начался отчетный период, в институте – зачеты и экзамены. У Марины муж ушел в очередной запой, и она попросила взять ее Ромку на несколько дней к себе, не хотела, чтобы мальчик видел отца в таком виде.

В качестве извинения за все сказанное Люська привела в мой дом Ивана. Это был мастер на все руки, приезжающий на заработки из Белоруссии. Дверь в ванную так и оставалась сломанной с того лета. Иван ее починил, переделал несколько розеток, подтянул болтающиеся дверцы шкафа и попросил разрешения приходить в гости. Я разрешила. Мужчина он был явно порядочный и мастеровой, кроме того непьющий и симпатичный. То, что он младше меня на 3 года его не смущало. Моей маме он очень понравился.

По настоянию подруг я решила дать Ивану шанс. Мы целовались с ним на кухне, а мне было безумно скучно и пресно. Не загорались перед глазами радужные всполохи, не играла, слышная только нам двоим, музыка, не порхали бабочки в животе. Чужие руки зачем-то гладили мою спину, мокрые губы слюнявили мой рот, даже белая кожа и непривычный запах раздражали. Он же рассчитывал на полную программу. Нужен мужик женщине для здоровья или нет, но я не смогла себя заставить. И выпроводила крайне удивленного Ивана ночью домой. Люська потом долго возмущалась моей глупостью.

Англичанин Уильям написал Анхен, что готов приехать в Россию, но просит выслать ему денег на билеты, так как депозит он пока снять не может, но страстно хочет познакомиться оффлайн с русской избранницей. Две тысячи долларов его устроят. Но тут уже Анхен попросила наших программистов пробить его IP адрес. И выяснилось, что абонент сидит в Нигерии. Ребята у нас – профи. Не знаю, как они это сделали, но они связались с этим адресатом по видеосвязи, и ответил им молодой негр. Анхен все это видела. Она стала разговаривать с ним по-английски. Негр сначала отнекивался, но видя, что его все равно раскрыли, признался. Оказывается, у них в Нигерии очень распространен такой развод белых женщин среднего возраста, называется он – романс-скам. Все молодые нигерийцы, знающие английский, зарабатывают скамом, разводом белых женщин на бабки. Есть определенные схемы и сценарии. Русские ведутся на одни байки, американки – на другие. Фото он взял из модного мужского журнала, недаром оно показалось мне подозрительным. На самом деле зовут его Аалим и ему 23 года. Денег он, конечно, не отдаст, так как у него уже давно нет.

Анхен так понравилось общаться с нигерийцем, что они договорились периодически просто встречаться онлайн, чтобы потрепаться. Аалим планировал таким образом выучить еще и русский язык, а подруга – попрактиковаться в английском и узнать о жизни в Африке.

Меня стало напрягать явное отсутствие happy and в моем окружении.

Часть III. Приморск, 2002 г.

Время шло, приближалось лето 2002 года. На этот раз подруги решили, что меня страшно отпускать одну на море. И Марина с сыном собрались ехать в Приморск с нами.

Я давно не ждала Лешиных звонков, но за две недели до отпуска он вдруг позвонил. Хотя я считала, что все в прошлом, звук его голоса взволновал меня. Алексей спросил, приедем ли мы в Приморск, и предложил встретить нас на вокзале. Я удивилась, но согласилась. Надежда снова проснулась в глубине души, но я не хотела возвращения прошлогодней боли. Марина похвалила себя за дальновидность, она предвидела, что просто так эта история не окончится. Иван провожал нас на вокзал, он еще надеялся на продолжение наших с ним отношений.

В этом году мы решили снять квартиру, ту самую, где год назад жили родители Павлика. Телефон хозяйки у меня был, а на четверых это выходило вполне доступно по деньгам.

Выйдя из вагона поезда на перрон, я с замиранием сердца искала глазами Алексея. Марине тоже было интересно, как же выглядит тот, из-за которого подруга сходила с ума. Фотка на экране телефона и реальный человек все же разные вещи. Но нас никто не встретил. Спасателя не было ни на перроне, ни перед вокзалом.

– Видимо, опять командировка, – с сарказмом сказала я, и мы взяли такси.

Я была счастлива снова оказаться в любимом городе. Но в этот раз все было как-то по-другому. Сознание того, что где-то здесь ходит некогда любимый мой человек, заставляло меня постоянно находиться в ожидании. Я с трудом сдерживалась, чтобы не набрать номер его мобильного телефона. Особенно тяжело было на пляже.