Последний орк - Сильвана Де Мари

В Эрброу был природный порт. Селение со временем разрослось бы и стало процветать. Небольшой поселок превратился бы в Город-Дракон. Каждое утро из него выходили бы в море лодки с сетями.

К разведению овец и кур добавился бы рыболовный промысел, и голод остался бы для всех лишь смутным воспоминанием.

Соль! На морском берегу можно было использовать приливы и сухой южный ветер. Йорш рассказывал ей, что во времена второй рунической династии на берегу существовали огромные соляные пруды. Они описывались и в летописях.

Роби закрыла глаза, и все наполнилось золотисто-голубым цветом. Большие белоснежные прямоугольники, возле которых беспрерывно крутились лопасти мельниц, использующих силу ветра для перемещения воды, сверкали под солнцем, обрамленные зеленью склонов, заросших цветущими каперсами и дроком. Роби увидела порт и множество парусов в нем. Увидела невероятных животных, похожих на коров, но с ужасно длинной шеей, и странных ослов в черно-белую полоску.

Рыбу и свинину можно было бы засаливать для хранения, так что голод и нищета перестали бы угрожать людям.

Розальбе стало интересно, что находится по ту сторону моря.

Она вернется в Эрброу, только позже: сначала она должна помочь селению стать сильным и прекрасным, как девочка, носившая то же имя, и как дракон, который это имя больше не носил, потому что отдал свою жизнь за свободу людей. А до тех пор она будет жить в Далигаре — в городе, который сражался вместе с ней, голодал вместе с ней, прорвал осаду вместе с ней и который выбрал ее кровь в качестве своего знамени: два цветка, алых, словно кровь, пролитая людьми за свою свободу, на белоснежном, как их невинность, поле.

Голос Авроры прервал ее размышления:

— Госпожа, я собираюсь отправиться в путь как можно раньше, завтра утром, до рассвета. Не желаете ли вы поручить мне еще что-либо?

Розальба вздрогнула. Она настолько погрузилась в свои мечты, что забыла и о собственной усталости, и о присутствии Авроры. Королева поднялась на ноги, чтобы попрощаться с ней, поблагодарить ее и сказать все, что подобает говорить в подобных случаях. То, что Розальба находила невыносимым ее безмерное совершенство, ничуть не уменьшало силу Авроры, ее преданность, мужество и ум. Как не уменьшало и число случаев, когда Аврора спасла ей жизнь.

Впервые в жизни Розальба заметила, что Аврора носит на шее подвеску — что-то вроде прозрачной ракушки в золотой оправе, похожей на распростертые крылья. Легкое и изящное украшение: будто сама сущность легкости заключалась в этом кристалле. Подвеска висела на потертом шнурке из плетеной кожи. Аврора заметила взгляд королевы.

— Это принадлежало моей матери, — объяснила она.

— А шнурок? — поинтересовалась Розальба: нечасто столь изысканные драгоценности носят на старых потертых шнурках.

Аврора густо покраснела. Кровь прилила к ее щекам, придавая лицу нечто детское.

— Это? Этот шнурок служил тетивой моему первому луку. Мне подарили его еще в детстве, и я очень дорожу им, — в смущении ответила она.

Сначала Розальба подумала, что Аврора имеет в виду своего отца, что шнурок напоминает ей о дочерней любви к нему, которой она стыдится. Но потом в памяти Роби всплыли слова Йорша: эльфы влюбляются в ранней юности, почти в детстве, и на всю жизнь; нередко в первую встречу они обмениваются какими-нибудь предметами или дарят что-то, например игрушки, которые хранят потом всю жизнь и передают по наследству. Может, это правило касалось и полуэльфов? Нарочито безразличным тоном Розальба спросила, кто подарил Авроре ее первый лук.

Та снова залилась краской до корней волос.

— Его сделал для меня капитан Ранкстрайл, — со столь же напускным безразличием ответила Аврора. — Он разгромил тогда Черных разбойников, и за это ему, несмотря на юный возраст и незнатное происхождение, на один день была доверена моя охрана. Я тогда была еще ребенком. В тот день он научил меня обращаться с мечом и луком. К счастью, мой отец так никогда и не узнал об этом…

— Наверняка капитан был отличным учителем, — с улыбкой сказала Розальба. — Вы самый лучший воин, какого только может желать любой командир.

Аврора тоже улыбнулась.

— Я полуэльф, госпожа: я отличаюсь меткостью эльфов и варварством людей. А вы, госпожа, — весело, словно впервые расслабившись, добавила она, — вы лучший командир, о каком только может мечтать любой воин.

— Даже лучше капитана Ранкстрайла? — лукаво спросила Роби.

— Если позволите, госпожа, я отвечу так: капитан Ранкстрайл — единственный командир, который может сравниться с вами.

— Позволяю, — соблаговолила Розальба.

Некоторое время они с Авророй, улыбаясь, смотрели друг на друга.

— Как чувствует себя капрал Лизентрайль?

— Его жизнь абсолютно вне опасности.

— Я рада. Как вы думаете, через несколько дней он будет в состоянии покинуть город?

— Да, через несколько дней, но ему придется ехать в повозке, госпожа. Его жизнь вне опасности, но ноги его навсегда останутся слабыми. А почему вы о нем спрашиваете?

— Знаете, когда я пришла поблагодарить его за спасение моей дочери, наш разговор принял неожиданный оборот. Будучи абсолютно уверенным, что я, как он сам выразился, теперь ни за что не посмею тронуть и волоса на его голове, капрал рассказал мне, что это он, а не капитан отдал приказ убить дракона. Капитан был готов поплатиться своей жизнью за невыполнение приказа уничтожить нас, беглецов, а Лизентрайль не желал этого допустить. Пожертвовав собой, дракон в конечном итоге спас всех нас.

— Да, я тоже что-то об этом слышала, — подтвердила Аврора. — Все солдаты, которые были тогда в ущелье Арстрид, рассказывали мне то же самое, а раненые, которые не знают, увидят ли они еще раз восход солнца, не лгут. Это Лизентрайль отдал приказ. Вы покараете его за это?

— Разве что символически. Я украсила его почти половиной звеньев моей золотой цепи и изгнала из Далигара. Надо бы мне научиться экономить эти пластинки, не то на следующую войну их точно не хватит. Что касается изгнания, мне не пришло в голову ничего менее мучительного: Лизентрайль только и ждет, как бы скорее погрузить свои больные ноги на телегу и отправиться со своей супругой и двумя курицами ее приданого в Варил. Там его ждет должность наместника Внешнего кольца. Я не очень понимаю, в чем она заключается, но если Ранкстрайл решил поручить ее капралу, значит, именно здесь здравый смысл Лизентрайля придется к месту. И его изуродованные руки и не самая аристократичная манера разговора не будут иметь большого значения для его кур и его детей, когда они у него появятся, — Розальба улыбнулась и добавила: — Знаете, моя дочь сделала подарок капралу.

— Ваша дочь?

— Да, я взяла ее с собой в лечебницу. Едва завидев Лизентрайля, она бросилась в его объятия и никак не могла от него оторваться, а ведь она провела с ним до этого всего несколько мгновений. Я думаю, именно поэтому он решился рассказать мне всю правду о том, что случилось в ущелье Арстрид.