Курская битва. Наступление. Операция "Кутузов". Операция "Полководец Румянцев". Июль-август 1943 г. - Петр Букейханов

Крайне неудачное для немцев начало сражения явно связано с ошибочными решениями фельдмаршала Манштейна, который совершил серьезный просчет при организации обороны северного крыла ГА «Юг», ослабив находящиеся там силы с целью проведения частной наступательной операции на южном крыле, не являвшейся необходимой по условиям обстановки. Это позволило советским войскам в кратчайшие сроки осуществить стремительный и глубокий прорыв в тыл 4-й ТА генерала Гота силами более 1 тыс. танков в составе двух танковых армий и гвардейского танкового корпуса. В результате были ликвидированы все положительные для немцев результаты операции «Цитадель» и уничтожены длительные усилия по подготовке оборонительных рубежей на северном крыле ГА «Юг».

В отличие от Орловской операции, где советские танковые объединения наносили неглубокие удары, в наступлении на Белгородско-Харьковском направлении их удары отличались большой глубиной.

По мнению маршала бронетанковых войск Советского Союза Амазаспа Бабаджаняна[1097], поскольку 1-я и 5-я гвардейская танковые армии наступали в одном направлении, этот бронированный меч нанес глубокий рассекающий удар по вражеской противоборствующей группировке, развалил ее на части и дал возможность общевойсковым армиям довершить разгром врага. При этом решение задачи развития успеха наступления зависело от стремительности вклинения танковых масс в глубину обороны противника, что позволяло наносить удары по флангам и тылам вражеских войск, ограничивало маневренные возможности последних, приводило к нарушению устойчивости всей обороны неприятеля, резко изменяя общую обстановку в пользу советских войск.

Как отмечает генерал Радзиевский[1098], в Белгородско-Харьковской операции обе танковые армии ВорФ (1-я и 5-я гвардейская) частью сил вступили в сражение в первый день наступления 3 августа на глубине 3–5 км для завершения прорыва главной полосы обороны. Ввод в бой четырех передовых танковых бригад позволил быстро завершить прорыв первой полосы обороны и сохранить главные силы танковых армий для борьбы с ближайшими оперативными резервами противника и для действий в оперативной глубине, поэтому уже к исходу 7 августа танковые армии продвинулись на глубину свыше 100 км и оторвались от стрелковых соединений на 25–40 км.

Вместе с тем на Орловском плацдарме советскому командованию не удалось осуществить глубокий прорыв бронетанковыми силами, главным образом в связи с быстрой переброской на угрожаемые направления танковых соединений противника и условиями местности, хорошо приспособленной немцами к противотанковой обороне. Напротив, на Белгородско-Харьковском направлении войска ВорФ добились глубокого продвижения двух танковых армий по причине отсутствия у германского командования поблизости значительных танковых резервов, а также пользуясь более благоприятной для наступления танков местностью, характер которой не позволял обороняющемуся незначительными силами задержать массу танков с помощью естественных препятствий – условий рельефа, сети тактических водотоков и водоемов, труднопреодолимых лесных массивов. Однако в критический период развития сражения фельдмаршал Манштейн принял верное решение, направленное на кардинальное изменение обстановки и в действительности предопределившее окончательный исход борьбы, хотя это решение не содержало элементов новизны в области оперативного искусства и даже не являлось чем-то новым в сложившихся условиях. Манштейн предпочел действовать по аналогии с собственным замыслом, принесшим германским войскам успех в феврале – марте 1943 года, хотя трудно было рассчитывать, что такой замысел вновь станет неожиданным для противника. По-видимому, фельдмаршал считал, что русские плохо обучаемы и склонны повторять одни и те же ошибки, поэтому в кратчайшие сроки добился передачи в распоряжение ГА «Юг» резервов и немедленно направил на угрожаемое направление уже имевшиеся танковые и моторизованные соединения, которые сосредотачивались к флангам вражеского вклинения.

С другой стороны, отсутствие у германского командования крупных резервов на Белгородско-Харьковском плацдарме, запаздывающее по сравнению с темпом наступления советских войск выдвижение танковых дивизий из Донбасса и с Изюм-Барвенковского направления, а также потери, понесенные в ходе операции «Цитадель», – все это предопределило стремительное продвижение 1-й и 5-й гвардейской танковых армий ВорФ в глубину обороны противника, быстрое взятие Белгорода, охват томаровско-борисовской группировки немцев, а также успешные наступательные действия 27-й и 40-й армий фронта на Ахтырском и Тростянецко-Боромлянском направлениях. В результате проведение Белгородско-Харьковской наступательной операции Красной армии существенно отличалось от хода Орловской операции. К исходу третьего дня Белгородско-Харьковской операции темп наступления советских войск здесь был уже значительно выше, чем под Орлом. Советским войскам удалось не только прорвать тактическую зону обороны противника, но и быстро продвинуться на большую глубину, упредив подход ближайших оперативных резервов немцев. Мощная подвижная группа ВорФ получила возможность несколько дней действовать в оперативной глубине вражеской обороны, практически не встречая сопротивления.

Неудачу немцев усугубил самообман командования ГА «Юг», которое было уверено, что на фронте 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» противник сможет нанести мощный удар только в конце лета или начале осени, так что его действия вскоре будут ограничены распутицей. Соответственно, сразу же после окончания операции «Цитадель» в танковых соединениях 4-й ТА (6, 7, 11, 19-я танковые дивизии) была проведена строгая инспекция материальной части, а все неисправные боевые машины отправлены в ремонтные мастерские Томаровки, Борисовки, Богодухова, Харькова и других городов и населенных пунктов тыловой зоны. На ремонтных базах в Харькове и Богодухове скопилось такое количество поврежденной бронетехники, что там стало трудно осуществить даже текущее техническое обслуживание и мелкий ремонт боевых машин[1099]. В результате в ходе стремительного продвижения советских войск большая часть этих ремонтных баз и мастерских оказалась потеряна, а находившаяся там техника или уничтожена, или досталась русским. Так бесполезно была утрачена значительная часть ремонтного фонда бронетехники 4-й ТА.

Как видно, начало сражения на Белгородско-Харьковском направлении оказалось для немцев почти катастрофическим и сопровождалось неоправданно большими потерями личного состава и боевой техники. Во многом из-за этого Манштейн впоследствии вынужден был признать[1100], что перенапряжение войск нарастало, их силы расходовались все быстрее, причем в особенности это касалось опытных фронтовых солдат и офицеров – к концу августа ГА «Юг» потеряла 7 командиров дивизий, 38 командиров полков и 252 командира батальонов. С ликвидацией Белгородского и Томаровско-Борисовского узлов сопротивления оборона северного крыла ГА «Юг» была полностью разрушена на 80-километровом фронте, что позволило советским войскам развивать операцию как в направлении на юг – на Харьков и Богодухов, так и в западном и юго-западном направлениях – на Боромлю, Тростянец и Ахтырку.