Полночный прилив - Стивен Эриксон

– Редкий прогноз бывает утешителен, хозяин.

– Очень мрачно сказано, Бугг, и совсем для тебя нехарактерно.

– Боюсь, у тисте эдур выйдет ничуть не лучше. Деньги, как мы знаем, – отрава, которая поражает всех без разбора.

– Как я и подозревал, – задумчиво пробормотал Тегол, – сейчас не самое лучшее время, чтобы уничтожать экономику.

– Вы правы, хозяин.

– Разумеется. Нам вообще ничего не следует делать – во всяком случае, в настоящий момент. Ни в каком смысле. Гильдия крысоловов полностью справляется с задачей, здесь от нас ничего и не требуется. Мне известно в подробностях, кто, кому и сколько должен согласно записям Депозитария, и Шанд отработала по этой информации с поразительной эффективностью. Мы знаем о прискорбном состоянии королевской казны. Я надеюсь, ты успел получить оплату за работы в Вечном Доме?

– Как раз вчера, хозяин.

– Превосходно. Однако я утомился. Лягу-ка снова в постель.

– Отличная мысль, хозяин.

– В конце концов, места безопасней, чем эта крыша, сейчас не сыскать во всем Летерасе.

– Правильно. Оставайтесь здесь.

– А ты, Бугг?

– Я думал пройтись.

– Еще не все слухи собрал?

– Вроде того, хозяин.

– Будь осторожен, Бугг, принудительная мобилизация, можно сказать, идет вовсю.

– Меня это тоже беспокоит, хозяин. За вами еще не приходили?

– Кто-то заходил, но наш молчаливый телохранитель отправил гостей восвояси.

– Он наконец-то открыл рот?

– Нет, по-моему, просто взглянул. Их как ветром сдуло.

– Впечатляет. Что до меня, хозяин, я знаю способ-другой отбить к себе аппетит даже у самого отчаянного вербовщика.

– Это верно, ты ни у кого не вызываешь аппетита, – заметил Тегол, осторожно устраиваясь на кровати. – На тебя даже блохи не садятся. Еще одна из тех вечных загадок, Бугг, которыми я так в тебе очарован. Или правильно сказать – ты во мне очарован?

– Я думаю, первое будет правильней, хозяин.

– О нет, Бугг! Я тебе не нравлюсь! И только сейчас об этом узнаю!

– Мои слова относились всего лишь к использованию вами корректного синтаксиса в контексте вашего предыдущего утверждения и того чувства, которое вы предположительно пытались выразить. Конечно, вы мне нравитесь, хозяин, как же иначе?

– Уговорил, речистый. Кроме того, мне хотелось вздремнуть, так что если я тебе больше не нужен…

– Все в порядке, хозяин. До свидания.

Турудал Бризад стоял, облокотившись на колонну и скрестив на груди руки, у самого входа в тронный зал. Кивнув, Брис уже собирался было пройти мимо, однако первый консорт королевы сделал ему приглашающий жест. Поколебавшись, финадд все же подошел к нему.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся Турудал. – Сейчас я уже не столь опасен, как прежде, Брис Беддикт. Это если исходить из того, что я вообще когда-либо был опасен.

– Первый консорт, позвольте мне выразить вам свои глубочайшие соболезнования…

– Благодарю, – прервал его Турудал, – только в них нет нужды. Среди членов королевской семьи не один лишь принц отличался излишней порывистостью. Не следует забывать, что моя дорогая королева была в первых рядах зачинщиков войны с тисте эдур. В конце концов, ей свойственна та же дерзость, что и всему ее народу…

– Разве это в то же самое время и не ваш народ, первый консорт?

Улыбка его собеседника стала еще шире.

– Почти всю мою жизнь, Брис Беддикт – я имею в виду жизнь здесь, во дворце, – можно охарактеризовать как роль объективного наблюдателя за деятельностью государства, а равно и за внутренними делами королевской семьи, от которых, впрочем, следует признать, зависит и моя собственная судьба. Вернее, зависела. В этом я ничем не отличался от своего прямого аналога, первой наложницы. В конце концов, задача наша была в первую очередь служить символами власти. Чем мы добросовестно и занимались.

– А сейчас вы остались без роли, – кивнул Брис.

– Напротив, теперь я остался значительно более объективным наблюдателем, чем когда-либо, финадд.

– Есть ли предел вашей объективности?

– В том-то все и дело! Предела нет. Вообще никакого. Я уже успел позабыть, что существует такая свобода. Вы отдаете себе отчет, что тисте эдур завоюют королевство, не так ли?

– До сих пор наши силы были разделены, первый консорт.

– Как и силы тисте эдур, финадд.

Брис рассматривал собеседника и пытался понять, что именно в нем кажется столь странным. Ощутимое, хотя и не слишком внятное безразличие и… что-то еще?

– Зачем ей понадобилась эта война, Турудал Бризад?

Тот пожал плечами.

– У летерийцев был, есть и останется один-единственный мотив. Богатство. Завоевание подразумевает возможность. Возможность рассматривается как приглашение. Из приглашения следует законность притязаний. Законность означает предопределение, судьбу. – В его глазах что-то мрачно сверкнуло. – Судьба значит победа, победа значит завоевание, завоевание значит богатство. В этой совершенной схеме нет места поражению. Все поражения считаются временными, результатом частных ошибок. Частности следует исправить, и в следующий раз достигнешь победы.

– Пока не возникнет такая ситуация, когда следующего раза уже не будет.

– Будущие ученые станут внимательно препарировать события этих дней, составляя списки частностей, по которым, однако, нельзя будет сделать никаких обобщений, подвергающих сомнению саму систему аксиом. Поскольку система воистину блестящая, идеальный механизм для постоянного воспроизводства самых ужасных, самых жестоких воззрений.

– Вижу, вы действительно достигли объективности, Турудал Бризад.

– Знаете ли вы, Брис Беддикт, как пала Первая империя? Я не про официальную версию, которую каждый ребенок проходит в школе. Я имею в виду истину. Наши предки сами стали источником собственной гибели. Некий ритуал вышел из-под контроля, и цивилизацию разорвало на части. Разумеется, в нашей версии те, кто пришел потом на руины, чтобы навести порядок, превратились в агрессоров, во внешнюю разрушительную силу, столь мощную, что Первая империя была сметена. Вот вам еще одна истина: окружавшие нас колонии под влиянием неконтролируемого ритуала также переродились. Но нам удалось отразить угрозу, отогнать ее прочь как можно дальше, в ледяные пустоши. Где, как мы надеялись, ублюдки вымрут сами по себе. Увы, этого не случилось. Сейчас они возвращаются.

– Кто? Тисте эдур? У нас нет с ними ничего общего, Турудал!

– Я не про тисте эдур, хотя значительная часть их истории – в первую очередь истории их собственного чародейства – прочно связана с цепью катастроф, погубивших Первую империю. Нет, финадд, я имею в виду их союзников, дикарей с ледяных пустошей – дшеков.