Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн

Пока Говард, Мэри и я занимались Рольфом, один из мужчин стоял на страже у входной двери с ружьем в руках (оно ему, конечно, в данной ситуации совсем не помогло бы, но, тем не менее, придавало ему некоторую уверенность). Небо быстро светлело, а вместе с рассветом в доме появились тени. Стало еще холоднее. Последние два часа мы провели, сидя рядом у камина, и за это время болезненное ощущение холода, сковывавшее мои внутренности, исчезло. Впрочем, похоже, ненадолго. Хотя дождь прекратился, температура снаружи все время падала, на черных корнях на поляне был виден иней и небольшие кристаллы льда. Даже учитывая то, что у нас были лошади, нам понадобилось бы несколько часов, чтобы выбраться из леса и доехать до Беттихилла.

— Надо привести лошадей, — сказал Говард. — А еще пусть кто-нибудь сходит посмотрит, насколько приблизились эти чертовы корни.

— Я схожу, — вызвался Макмадок.

Он к этому времени уже полностью взял себя в руки и действовал теперь невероятно спокойно. Но я понимал, что это лишь видимость: под маской спокойствия в нем клокотал страх. Я попытался представить, что же происходит сейчас в его душе, но у меня ничего не вышло. Для меня и Говарда ситуация, в которой мы оказались, представлялась весьма жуткой. Для Макмадока и его товарищей произошедшее, наверное, казалось в сто раз ужаснее. То, что нам довелось увидеть, было частичкой другого мира — мира, который был для них абсолютно чуждым и непостижимым. В сущности, это было просто чудо, что еще никто из них до сих пор не потерял самообладание и не тронулся рассудком. Впрочем, это могло случиться в любой момент. Малейшего толчка могло оказаться достаточно, чтобы невыносимое напряжение прорвалось взрывом.

— Я тоже пойду, — сказал я.

Макмадок молча кивнул, поднял с пола один из топоров, принесенных с собой людьми Бреннана, и протянул его мне. Сам же он вытащил из-за голенища сапога огромный — почти в предплечье длиной — нож и ухмыльнулся, увидев мой испуганный взгляд. Этот нож, по-видимому, все время был у него за голенищем. А мы с Говардом этого даже не заметили.

Один из жителей Дернесса присоединился к нам. Мы вышли из дома и пошли направо, обходя его, затем направились к сараю.

Уже было достаточно светло. Рассвет пробивался сквозь низкую завесу облаков, и в этом тусклом свете все казалось нереальным и пугающим.

Лес стал совершенно голым. Мелкая поросль и деревья не исчезли, как в той просеке, которую мы миновали ночью, но они, тем не менее, были абсолютно голыми: нигде не было видно абсолютно никакой зелени, буквально ни листочка. Кусты поднимались над землей как узловатые сооружения из колючей проволоки, а кроны могучих вековых дубов на фоне неба казались черно-серыми металлическими когтями. Листья, мох, лишайники — все исчезло.

Как, впрочем, и трава.

Вместо пышного зеленого травяного ковра, по которому мы вчера подъехали к этому заброшенному дому, нашему взору теперь предстало черное блестящее нечто, состоящее из толстого — по икры — слоя перепутанных друг с другом корней и побегов. И это нечто двигалось.

Я почувствовал, что во мне нарастает неописуемое отвращение. Движение корней было практически незаметным: если всмотреться, то каждый из этих побегов разной толщины лежал неподвижно, словно неживой. Однако во всей этой коричнево-черной массе в целом чувствовалось медленное пульсирующее движение. «Они похожи на червей», — подумал я. Действительно, казалось, что поляна покрыта огромным живым ковром из черных и коричневых отвратительных червей. Я инстинктивно крепче сжал топор.

Мы осторожно начали обходить дом. Передний край этого «ковра из червей» был уже совсем близко от дома, со стороны фасада — в каких-нибудь трех шагах.

Обогнув дом, мы увидели, что с тыльной стороны корни добрались уже до самой стены, а кое-где даже начали карабкаться вверх по стене…

— Боже мой! — ахнул Макмадок. — Лошади!

Я сразу понял, что он имеет в виду. Сарай, куда сначала мы, а потом Бреннан и его люди поставили своих лошадей, буквально исчез под огромной, слегка пульсирующей массой корней, которая, словно толстая непроницаемая сеть, почти полностью опутала это маленькое здание. Входная дверь была уже почти не видна.

— Быстро! — выпалил Макмадок. — Нужно вывести оттуда лошадей!

Мы бросились к сараю. Мои ступни все время запутывались в корнях. Кроме того, у меня возникло ощущение, что корни, словно тонкие черные пальцы, тянутся к моим лодыжкам и пытаются за них ухватиться, чтобы повалить меня на землю и опутать все мое тело. Я пытался подавить в себе это ощущение, но у меня ничего не получалось. Наоборот, чувство опасности росло, а вместе с ним рос и мой страх.

Кода мы добежали до сарая, Макмадок, гневно рявкнув, взмахнул своим ножом. Стальное лезвие со звоном вошло в сросшуюся массу корней, но так и не смогло разрубить кажущиеся вроде бы тонкими корни. Я поспешно встал рядом с ним, схватил свой топор обеими руками и рубанул изо всех сил.

Результат наших усилий был мизерным. Хотя мы втроем вовсю рубили этот древесный ковер, тоненькие на вид побеги были прочными, как проволока. Нам понадобилась уйма времени, чтобы хоть немного высвободить дверь, при этом мне казалось, что масса вырастает быстрее, чем мы ее уничтожаем.

Наконец нам удалось хоть как-то высвободить дверь. Макмадок отодвинул задвижку и ударил плечом в дверь, но ее тонкая древесина выдержала удар. Он чертыхнулся, отступил на шаг назад и выхватил у меня из рук топор. Затем он с размаху рубанул по двери: стальное лезвие вошло в дверное полотно чуть выше задвижки, и дверь треснула.

Я вдруг заметил, что стояла какая-то странная тишина. Внутри этого небольшого сарая находилось в общей сложности семь лошадей, но оттуда почему-то не доносилось ни звука.

Макмадок нанес еще один удар, и на этот раз дверь поддалась, развалившись на несколько частей.

Макмадок, заглянув вовнутрь, удивленно вскрикнул.

Лошади исчезли, однако сарай не был пустым: все его внутреннее пространство — до самого дальнего уголка — было заполнено черной пульсирующей массой тонких корней.

— О господи! — ахнул Макмадок. — Но это… это просто невозможно, — он задрожал, выронил из рук топор и молниеносным движением развернулся. — Лошади! Эта тварь… сожрала лошадей. Точно так же, как… как и Бреннана. Эта…

— А может, они все еще здесь, — неуверенно сказал помогавший нам мужчина. — Может, они стоят за этой массой корней. Я… я попытаюсь до них добраться.

Прежде чем я или Макмадок смогли этому воспрепятствовать, он поднял топор, вошел в дверь и изо всех сил рубанул сросшиеся корни.

Макмадок в ужасе закричал, но было уже поздно.

Что-то темное и бесформенное с ужасным треском отделилось от массы корней, бросилось к вошедшему и убило его одним мощным ударом. Мужчина не успел даже вскрикнуть. Отброшенный назад, он вылетел из сарая, упал на землю и замер.

Но это было еще не все. То существо, которое его убило, за счет энергии своего удара само повалилось вперед, упав на колени. Но оно тут же — со сверхъестественной быстротой и силой — снова поднялось.