Город бездны - Аластер Рейнольдс

— Слушай команду, — произнес старина Арместо, капитан «Бразилии». — Начало торможения через двадцать секунд.

— Готов, — отозвался я, сидя в кресле командного пункта на мостике. И после короткой паузы услышал, как два голоса — капитанов «Багдада» и «Палестины» — эхом повторили мой ответ.

Конец Путешествия был близок. Уже можно было разглядеть его звезду — более яркую из пары под названием 61 Сигни — налитый кровью светильник в ночи. Несмотря на все испытания, вопреки всем предсказаниям, Флотилия успешно пересекла межзвездное пространство. Тот факт, что один из кораблей погиб, ни в малейшей степени не омрачал победу. Отправляя Флотилию в путь, ее создатели знали, что потери неизбежны. Разумеется, это касалось не только кораблей, но и части спящих — момио, которым не суждено было проснуться.

В общем, это была победа — во всех отношениях.

Однако путешествие еще не закончилось. Флотилия по-прежнему двигалась на крейсерской скорости. Оставался ничтожный отрезок — самый важный участок пути. И те, кто планировал это путешествие, об этом не догадывались. Они даже представить себе не могли глубины разногласий, которые со временем начнут раздирать Флотилию.

— Десять секунд, — продолжал Арместо. — Пожелаем себе удачи, и да поможет нам Бог. Гонка будет чертовски напряженной.

Не настолько, как ты думаешь, мысленно поправил я.

Отсчет был закончен — не совсем синхронно, — и во тьме, где только что сияла лишь россыпь звезд, вспыхнули три солнца. Впервые за полтора столетия двигатели Флотилии вновь заработали, поглощая вещество и антивещество и выплевывая чистую энергию, сводя на нет скорость, равную восьми процентам скорости света.

Выбери я другой путь, и мне пришлось бы услышать, как скрежещет под чудовищной перегрузкой могучий скелет «Сантьяго». Я бы не слышал, как сгорает топливо — работу двигателя выдавало бы только чуть слышное гудение. Но я принял решение — и все осталось по-прежнему.

— Полное сгорание за бортом… — произнес кто-то из капитанов, потом в его голосе зазвучало недоумение: — «Сантьяго», у нас нет данных о том, что вы включили двигатель… Небесный, у вас неполадки?

— Нет, — коротко и спокойно ответил я. — Пока все хорошо.

— Тогда почему вы не запустили двигатель?

Это был не вопрос, а вопль возмущения.

— Потому что нам это ни к чему.

Я улыбнулся. Теперь скрывать нечего. Кризис миновал секунду назад. Один вариант будущего был принят, другой отброшен.

— Извините, капитан, но мы решили еще некоторое время двигаться на крейсерской скорости.

— Но это безумие!

Могу поклясться: Арместо брызгал в микрофон слюной, как океанский прибой.

— Наша разведка хорошо делает свое дело, Хаусманн — очень хорошо. Нам прекрасно известно, что при реконструкции двигателя вы не использовали никаких нововведений, которых не было бы у остальных. Вы не можете достичь Конца Путешествия раньше нас! Вам надлежит немедленно запустить двигатель и следовать за остальными кораблями…

Я небрежно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— И что будет в противном случае?

— Тогда мы…

— Вы ничего не сделаете. Вы все прекрасно знаете, что происходит при остановке аннигиляторных двигателей.

Я не обманывал его. Аннигиляторный двигатель — действительно чертовски нестабильная штука. Он спроектирован так, что продолжает работать, пока не опустеют магнитные резервуары с антивеществом. Хитрецы-техники придумали для этого специальное название — магнитогидродинамическая нестабильность. Из-за нее невозможно полностью перекрыть поток антивещества. Отсюда главное правило: горючее для фазы торможения должно было храниться абсолютно раздельно от горючего для разгона до крейсерской скорости. А теперь это означало следующее: после того как корабли запускали двигатели и начинали торможение, «Сантьяго» так или иначе был обязан последовать их примеру.

Отказавшись, я совершал ужасное преступление.

— Говорит Замьюдио, «Палестина», — послышался голос. — Аннигиляция стабильная, зеленое пламя вдоль борта… Мы намерены перевести двигатели в режим половинного выброса, пока Небесный нас не обогнал — иначе мы останемся далеко позади. Такой шанс вряд ли представится нам в будущем.

— Бога ради, не делайте этого! — воскликнул Арместо. — Наши модели-имитаторы говорят, что при частичном отключении двигателя остается лишь тридцатипроцентная вероятность…

— Судя по нашим данным, шансы выше… незначительно.

— Пожалуйста, подождите. Мы посылаем вам техническую информацию… Замьюдио, ничего не предпринимайте, пока с ней не ознакомитесь.

Они целый час муссировали этот вопрос — то перебрасывались данными с имитаторов, то спорили по поводу их трактовки. Разумеется, они были уверены, что переговоры проходят в строжайшей тайне. Надо сказать, мои агенты уже давно нашпиговали все три корабля «жучками»… хотя мой «Сантьяго», скорее всего, постигла та же участь. Я со спокойным удовлетворением следил за тем, как аргументы становятся все более нелепыми — с постепенным переходом на личности. Подвергнуть себя угрозе аннигиляции после полутора сотен лет путешествия — риск нешуточный. В обычной ситуации дебаты растянулись бы на месяцы, а то и годы, причем на одной чаше весов лежала ничтожная выгода, а на другой — вероятность гибели. Главное, что все это время они сбрасывали скорость, а «Сантьяго» по-прежнему шел впереди с победным отрывом, который с каждой секундой увеличивался.

— Хватит болтать, — сказал наконец Замьюдио. — Мы начинаем остановку двигателей.

— Прошу вас, — взмолился Арместо. — Разве нельзя подумать над этим хотя бы день?

— И позволить этому подонку убежать? Извините, но мы уже приняли решение.

В голосе Замьюдио появились деловитые нотки. Он зачитал показатели приборов, затем начал отсчет:

— Гашение скорости через пять секунд… топология «горлышка» выглядит стабильной… ограничиваем поток горючего… три… два… один…

Его голос утонул в вое статических помех. Одно из новых солнц внезапно превратилось в сверхновую, затмив соседей. Звезда превратилась в белую розу, окаймленную пурпуром, переходящим в черный. Я как завороженный глядел на адский костер, который пылал прямо передо мной. Корабль исчез в одно мгновение — точно так же, по словам Тита, погиб «Исламабад». Это белое пламя казалось очищающим… почти священным. Потом оно стало бледнеть на глазах. Мой корабль опалило потоком ионов — словно призрак «Палестины» коснулся его обшивки. Все дисплеи на капитанском мостике мигнули и запестрели помехами, но корабли Флотилии давно разошлись на достаточное расстояние, и гибель одного из них не могла повредить остальным.

Когда помехи пропали, я услышал голос Арместо:

— Ты действительно подонок, Хаусманн. Это твоя вина.

— Потому что я оказался умнее вас?