Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

— Ты сейчас серьёзно? — садится на меня Грибочкина. — Ты не шутишь. Ты принял наши правила, ты осознал что от запечатления никуда не деться? Я правильно понимаю?

— Да, — пытаясь пожать плечами киваю.

— Сучонок… — выдыхает Маша. — А я… Я… Ну конечно! Я же тоже запечатление отхватила. На тебя. И я… Поцеловать можно?

— Да, я с радостью. Маш, только это… Лена узнает, ну о том что мы целовались, скандал будет до небес. Она вспылит, а потом как ебанёт, со спутников Сатурна видно будет. Она такая…

— Да как вы задолбали, — качает головой Маша. — Почему вы не понимаете что запечатление это хорошо? Почему не признаёте, что от этого никуда не деться? Я всё устрою. Целуемся.

Целуемся… Слюняво, с языком и стонами Маши. Горячо, приятно, но быстро. После чего счастливая Маша, смахивая слёзы вытирает мои губы, жмурясь хихикает.

— Я всё устрою, — вставая и волоча меня к кровати хихикает Маша. — А теперь подыграй мне. Любимый. Ну…

Маша поднимает меня, топает ногой. Хлопает в ладоши, от чего я с грохотом падаю, рычит… И снова поднимает.

— Стой! Хватит бить! Вроде отпускает.

— Наконец-то! — бросая меня на пол и подмигивая шепчет блондинка. — Учишь вас учишь, а всё одно и тоже. Живите радуйтесь, вместе. Такая семья собирается. А вы что?

— Я стараюсь. Теперь после избиения, я исправлюсь.

— Дурак ты, Цаплин, — улыбаясь и качая головой нарочно громко говорит Маша. — Сам дурак и дураков вокруг себя собираешь. Точно отпускает?

— Да, — прислушиваясь к себе и понимая что боли почти нет уверенно киваю. — Может снимешь уже…

— Ну нет, — поднимая меня и закидывая на кровать улыбается она. — Тут кое-какие образцы взять надо. Будет лучше если ты спокойно полежишь. А теперь не кричи.

— Ты чо удумала? — глядя на то как Грибочкина меня раздевает спрашиваю.

— Ничего сверхъестественного. Просто, при детальном исследовании твоих анализов я нашла в тебе столько аномалий, что чуть сознание не потеряла. Надо более тщательно всё изучить. Лена, Таня! Сюда, быстро! Пациент обездвижен и готов выдавать образцы.

В комнату забегают Лена и Таня, хихикая садятся на кровать по бокам от меня и умиляясь тому какой я беззащитный начинают гладить. Грибочкина уходит, возвращается с сумкой, надевает перчатки и открывает баночку.

— Так, мне нужны образцы, — с умным видом говорит Маша. — Некрасова, снимай с него штаны и бери дело в свои руки. Кошка, грудь вываливай, пусть возбуждается. Нет, лучше задницу. Грудь у тебя не очень.

— А что не так с моей грудью? — задирая юбку спрашивает Таня.

— Маловата, форма дурацкая. Вот жопа загляденье. Наклонись, булки раздвинь. Лена…

— Грибочкина, а ты смотреть будешь? — продолжаю подыгрывать.

— Ещё что-нибудь вякнешь, и я присоединюсь. Тем более запечатление у нас случилось. Некрасова, ты чего как неживая? Сожми крепче, быстрее руками двигай. Кошка, ты уснула?

Сюр, набирает обороты. Красная Лена кусая губы ласкает меня руками. Не менее красная Таня, стоя спиной ко мне гладит себя по заднице, шлёпает и нервно хихикает. Грибочкина, с банкой в руках сидит на мне и командует. И я… Не могу сказать что мне не нравится. Нравится и очень, и даже присутствие пока ещё посторонней, нисколько не смущает. Но взгляд Грибочкиной… Столько похоти, я даже в глазах Лены не видел. Что настораживает. Однако… Всё что можно уже сказано, обратного пути нет. Да и без боли, я совсем не против.

— Лен, слишком долго, — качает головой Маша.

— А как ускорить?