Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой - Сергей Беляков

Украинский крестьянин в 1919 году по-прежнему был храбрым и умелым бойцом, а его командиры – Махно, Каретник, Белаш, Григорьев, Зеленый, Тютюнник – отлично умели использовать его лучшие боевые качества. Гуляй-Поле, Верблюжка или Александрия дали Махно и Григорьеву больше надежных солдат, чем дал Скоропадскому огромный Киев. Волости и большие села нередко сами выставляли «целые полки с пулеметами и даже с артиллерией»[1503].

Исаак Бабель попал на Украину уже в 1920 году, но успел застать и оценить военный потенциал украинского села.

Из книги Исаака Бабеля «Конармия»: «Рубить эту армию трудно, выловить – немыслимо. Пулемет, закопанный под скирдой, тачанка, отведенная в крестьянскую клуню, – они перестают быть боевыми единицами. Эти схоронившиеся точки, предполагаемые, но не ощутимые слагаемые, дают в сумме строение недавнего украинского села – свирепого, мятежного и корыстолюбивого. Такую армию, с растыканной по углам амуницией, Махно в один час приводит в боевое состояние; еще меньше времени требуется, чтобы демобилизовать ее»[1504].

А вот как выглядели эти украинские крестьяне после мобилизации. Вспомним Федора Гребенко, вождя и героя Звенигородско-Таращанского восстания. В 1919 году Гребенко командовал кавалерийской бригадой, сформированной из его земляков. Это были «полторы тысячи великолепно вооруженных, отлично одетых, хотя и не по форме, кавалеристов, около 100 пулеметов на тачанках, лошади – звери, 16 орудий тоже с великолепной упряжью»[1505].

Зимой 1919-го украинские коммунисты, эсеры, социал-демократы еще надеялись на договор с большевиками, на украинизацию советской власти и компартии Украины. Но весной 1919-го эти надежды растаяли, а потому в апреле ультралевые украинцы собрались в Киеве на свой тайный съезд и приняли решение о борьбе с «оккупационной российской коммунистической властью»[1506]. В апреле под Шепетовкой на сторону петлюровцев перешел Миргородский полк. Его командир, некто товарищ Пиявко, застрелился[1507]. В тылу у красных начались крестьянские восстания. На своих сходах селяне принимали решение «бить жидов и коммунистов» и незамедлительно приступали к делу. И одними из первых начали чернобыльский Илько Струк и Терпило-Зеленый.

Если программа Струка была предельно простой и почти исключительно антисемитской, то Зеленый оказался атаманом идейным. Он был сторонником украинских коммунистов-«незалежников» и действовал в соответствии с программой их ревкома. В сущности, это и есть программа украинского национал-коммунизма[1508].

Свою политическую программу глава повстанческого ревкома Грудницкий подкрепил призывом к «братьям селянам». Призыв этот гораздо эмоциональнее и ярче сухого языка политической декларации, и принципы украинского национал-коммунизма здесь обретают истинный смысл. Оригинал, разумеется, на украинском. Автор текста игнорирует законы и русского, и украинского правописания, ставит запятые произвольно, поэтому я позволю себе не только перевести текст, но и расставить знаки препинания: «…всем вам ведомо, как разоряет наш бедный народ партия российских да жидовских коммунистов . Хлеб и всякие припасы вывозят в Москву, а над верой нашей и церковью насмехаются. Селянство на Правобережье уже восстало , дело за вами, братья-полтавчане. Поднимайтесь же с оружием в руках и расправляйтесь как следует с коммунистическими бандами. Да здравствует селянство Украины! Защищайте свои хаты и сундуки от банд коммунистов. Да здравствует советская незалежная Украина!»[1509]

Киевщина была охвачена восстанием, которое докатилось вскоре до Куренёвки, предместья Киева. 7–10 апреля киевляне боялись выходить на улицу. Зеленый располагал всего 5000 штыков и сабель, но действовал в союзе с отрядами (бандами) Струка и Соколовского. Большевиков застали врасплох. Повстанцам удалось прорваться даже на Подол.

Киев спас решительный Клим Ворошилов, который лично возглавил оборону города. Город тогда защищали караульные и запасные полки, чекисты, матросы, курсанты, а также отряд китайцев и латышская рота[1510].

Зеленый со своими хлопцами захватил несколько пароходов, превратившись из сухопутного разбойника в речного. Повстанцы обстреливали неприятельские пароходы, а случалось, и брали их на абордаж, будто флибустьеры в Карибском море. Атаман назвал свои войска 1-й Киевской дивизией, а вскоре сформировал и 2-ю Киевскую. Вместе с другими отрядами они составляли армию советской незалежной Украины: 8000 штыков и сабель, 6 орудий, 40 пулеметов, 4 бронированных речных корабля[1511].

27 апреля Зеленый снова штурмовал Киев. Против армии незалежников большевики выставили Днепровскую военную флотилию и больше двадцати тысяч красноармейцев, включая интернациональный полк Фекете, сформированный из венгров и предназначенный для похода в Европу. Товарищ Фекете и его «интернационалисты» вызвали на Украине всеобщую ненависть. Даже Антонов-Овсеенко обвинял товарища Фекете в «избытке революционной энергии». Жестокость карателей-«интернационалистов» провоцировала население, «разжигая шовинизм»[1512]. По-видимому, не уступал интернационалистам и славный матрос Андрей Полупанов, командир Днепровской военной флотилии. Он наконец-то сменил свой бронепоезд на пароход, превращенный в импровизированную канонерскую лодку. Его канонерки и бронекатера разбили флотилию атамана Зеленого и снесли с лица земли добрую половину села Триполье, родины атамана. Соединенными усилиями армии и речного флота армия незалежников (она же «банда Зеленого») была разбита, но не уничтожена. Остатки ее, разделившись на малые группы, перешли к партизанской войне против большевиков (а позднее и против белых).

Летом 1919-го Зеленый со своими бойцами переправится через Днепр и возьмет древний Переяславль, где расстреляет семьдесят пять «коммунистов и советских работников». Там же Зеленый торжественно объявит, что разрывает Переяславский договор 1654 года[1513], символически отделив Украину от России.