Стая - Франк Шетцинг

Он уставился на экран. Существо в клетке исчезло.

Оливейра и Рубин проследили за его взглядом и вытаращили глаза.

— Не может быть!

— Как же он выскользнул?

На экране ничего не было видно, кроме крабов и воды.

— Минутку! Мы же их вспороли целую дюжину. Не может быть, чтобы они сделались невидимыми.

— Они где-то здесь. Но то, что было в клетке, — оно-то куда подевалось?

— Растворилось.

Йохансон смотрел на экран, и лицо его просветлело.

— Растворилось? Совсем неплохая подсказка, — медленно сказал он. — Конечно. Оно же может менять форму. Сетка густая, но для чего-нибудь волосяного не преграда.

— Что за невероятное вещество, — прошептал Рубин. Они принялись обыскивать танк. Разделились, и каждый осматривал через монитор свою зону. Они увеличивали картинку, но студенистых комочков нигде не заметили. Йохансон даже выдвинул всех роботов и заглянул за них, но и там ничто не пряталось. Существа исчезли.

— Может, скрылись в системе подводок? — спросила Оливейра.

Рубин отрицательно покачал головой:

— Исключено.

— Ну вот, а нам на пятиминутку, — прорычал Йохансон. — Может, хоть там нас озарит.

Расстроенные, они выключили в симуляторе свет и пошли к выходу. Рубин последним выключил свет в лаборатории и оглянулся.

И не смог двинуться с места.

Йохансон обернулся, увидел его, застывшего в дверях с раскрытым ртом, и медленно пошёл назад. Оливейра за ним. И они увидели то, что видел Рубин.

За овальным иллюминатором танка что-то светилось. Слабое, мутное свечение.

Голубое.

— Голубое Облако, — прошептал Рубин.

Они бросились в темноте к симулятору, быстро поднялись на галерею и приникли к бронированному стеклу.

Голубое свечение висело в пустоте. Как космическое облако в темноте космоса. Его протяжённость охватывала несколько квадратных метров. Оно пульсировало. Края мерцали.

Йохансон сощурил глаза и присмотрелся. Ему показалось, что по краям зарождались крошечные световые точки и устремлялись внутрь облака, набирая скорость. Как частицы материи в гравитационном поле Чёрной Дыры.

Синева становилась всё интенсивнее.

И затем она сжалась.

Всё устремилось к центру, который становился светлее и плотнее. В нём вспыхивали молнии, образуя сложный узор. Облако стремительно стягивалось, приходило в бешеное вращение, и затем…

— Не может быть, — сказала Оливейра.

В воде танка зависла шаровидная штука величиной с футбольный мяч. Светящееся Нечто из компактной ткани. Пульсирующее желе.

Существа снова нашлись.

Существа превратились в одно целое.

* * *

Флагманский конференц-зал

— Одноклеточные! — воскликнул Йохансон. — Это одноклеточные.

Он был сильно взволнован. Все собравшиеся молча смотрели на него. Он ходил взад и вперёд, а Рубин ёрзал на стуле и энергично кивал.

— Мы считали, что желе и Облако — разные вещи, но это оказалось одно и то же. Это объединение одноклеточных. Желе может не только как угодно изменять свою форму, оно полностью распадается и быстро сплачивается.

— Эти существа распадаются? — эхом повторил Вандербильт.

— Нет, нет! Не существа. То есть, да, одноклеточные — существа, и они сливаются воедино. Мы вскрыли крабов и выпустили из них несколько комков этого студня, и они забились по углам симулятора. Одного мы заперли. Потом они вдруг исчезли, все. От них ничего не осталось — боже, какой же я идиот, как я сразу не догадался! — ведь одноклеточное в клетке не удержишь, а для того, чтобы увидеть их невооружённым глазом, они слишком малы. И поскольку симулятор был изнутри освещён, мы не могли заметить биолюминесценцию. Та же проблема, что была у нас в Норвегии, когда перед камерой возникла та громадина. Тогда мы увидели только поверхность, освещенную прожектором «Виктора», но на самом деле она светилась. Она светилась, то был колоссальный конгломерат из биолюминесцирующих микроорганизмов. То, что теперь плавает в нашем танке, — это сумма субстанций, которые мы извлекли из крабов, это точно.

— Это кое-что объясняет, — сказал Эневек. — Бесформенное существо на корпусе «Королевы барьеров», Голубое Облако у острова Ванкувер…

— Снимки URA, правильно! Большая часть клеток свободно парит в воде, но к центру они уплотняются. Масса образует щупальца. Она сама впрыскивается в головы китов.

— Минуточку, — Ли подняла руку. — Но она уже до этого была там, в головах.

— Тогда… — Йохансон задумался. — Ну, состоялась какая-то связь. В любом случае, попала она туда именно таким способом. Может быть, мы были свидетелями замены. Старое желе убрали, новое ввели. Или состоялось что-то вроде проверки. Возможно, то желе, которое уже было в голове, что-то передало общей массе.

— Информацию, — сказал Грейвольф.

— Да, — воскликнул Йохансон. — Да!

Делавэр покрутила носом:

— Это значит, они принимают любые размеры? Какие понадобится?

— Любые размеры и формы, — кивнула Оливейра. — Чтобы управлять крабом, достаточно горстки. Та штука у острова Ванкувер, чтобы собрать китов, была величиной с дом…

— Это решающее в нашем открытии, — перебил её Рубин. Он вскочил: — Желе — лишь сырьё, материал для выполнения определённых задач.

Оливейра недовольно нахмурилась.

— Я очень подробно рассмотрел снимки с норвежского материкового склона, — сказал Рубин, уже не выпуская инициативу из рук. — Мне кажется, я знаю, что сейчас произошло! Голову даю на отсечение, именно эта штука дала последний толчок оползню склона. Мы вот-вот узнаем всю правду!

— Вы нашли массу, которая наделала кучу безобразий, — невозмутимо сказал Пик. — Прекрасно. А где же Ирр?

— Ирр — это… — Рубин запнулся. Внезапно с него сдуло всю его самоуверенность. Он растерянно переводил взгляд с Оливейра на Йохансона. — Ну да…

— Вы думаете, это и есть Ирр? — спросила Кроув. Йохансон отрицательно покачал головой:

— Понятия не имеем.

Все замолчали.

Кроув затянулась сигаретой:

— Мы ещё не получили ответа на наше послание. Кто же будет нам отвечать? Разумное существо или объединение разумных существ? Как вы думаете, Сигур, эти штуки в танке ведут себя разумно?

— Вы сами знаете, что вопрос праздный, — ответил Йохансон.

— Я хотела услышать это от вас, — улыбнулась Кроув.

— Как это можно узнать? Как мог бы инопланетный разум судить о человеческих военнопленных, которые ничего не понимают в математике, боятся, мёрзнут, плачут или апатично сидят в углу?