100 великих авантюристов - Игорь Муромов

Родился в городе Болшево. Окончил Всесоюзный юридический заочный институт. С 1987 года секретарь правления Союза адвокатов СССР. В сентябре 1992 года работал полномочным представителем правоохранительных органов в Правительстве РФ, после чего бежал за границу. В середине 1990-х годов осужден за организацию кражи редких книг из библиотеки.

Родился Дмитрий Якубовский 5 сентября 1963 года в подмосковном городе Болшево в семье военного инженера. Отец его, кандидат наук, подполковник, старший научный сотрудник НИИ № 4 Министерства обороны, облучился на работе и умер в 42 года. Дмитрию было 16 лет, его брату Стасу – 13 (ныне проживает в Цюрихе), младшему, Саше, – 10 (ныне проживает в Торонто).

После смерти отца Дмитрий решил пойти по его стопам и, окончив десятый класс, попробовал поступить в ленинградский Институт военных инженеров, но не прошел, несмотря на успешно сданные экзамены, по вполне прозаической причине: у матери не все в порядке с «пятым пунктом». Тогда друзья отца помогли юноше устроиться в Пермское высшее военное училище ракетных войск стратегического назначения. Однако в конце первого курса его выгнали. А когда выгоняют из военного училища, отправляют не домой, а в действующую армию, рядовым. Так что пришлось Дмитрию Якубовскому служить рядовым в сухопутных войсках в славном городе Златоусте, что под Челябинском.

Приехал Дима домой, а там мать с двумя несовершеннолетними братьями. Устроился грузчиком. Разгружал он вагоны все лето 1982 года. А осенью решил поступать во Всесоюзный юридический заочный институт. Для этого нужно было работать по специальности.

Дмитрий Якубовский обладает одним важным качеством, определившим, без преувеличения, его судьбу. Он умеет разговаривать по телефону. Он может запросто позвонить министру, генеральному прокурору, кому угодно и разговаривать с ними так, что они никогда не бросят трубку. Наконец, он умеет во время телефонного разговора добиться желаемого. В общем, Якубовского в прокуратуру взяли. А через три месяца выгнали.

Пришлось Дмитрию Якубовскому снова воспользоваться телефонным справочником. После прокуратуры его внимание привлекло магическое словосочетание: «Госснаб СССР». Новая работа открывала определенные перспективы, особенно в отношении полезных знакомств. Воспользовавшись знакомством с заместителем директора Лобненского завода стройфаянса, Дмитрий Якубовский перешел на работу в Главмосремонт, где, преодолевая ступеньку за ступенькой и демонстрируя недюжинные организаторские способности, дослужился до начальник отдела снабжения Ленинского ремстройтреста. И тут Дмитрий заскучал – потянуло его опять в область юриспруденции (тем более что к тому времени он учился в юридическом институте, хотелось применить знания).

Итак, Дмитрий открыл телефонную книгу. И снова успешно. К.Н. Апраксин, руководивший Московской городской коллегией адвокатов, взял Якубовского своим помощником с испытательным сроком в два месяца и с условием отремонтировать выделенное коллегии помещение, а также отселить оттуда жильцов. 21-летний Якубовский не только добился от Моссовета квартир для отселения жильцов, но и включил дом в план работ Главмоспромстроя, элитной строительной организации. А еще через два года четырехэтажное здание Московской коллегии адвокатов, что на Пушкинской улице, 9, было уже закончено. После такого успеха Якубовский получил несколько лестных предложений, на одно из которых откликнулся. Летом 1987 года Ельцин назначил московским прокурором Льва Баранова, и Баранов пригласил Якубовского стать начальником хозяйственного отдела.

В московской прокуратуре Якубовский первым делом превратил свой отдел в управление, состоящее из нескольких отделов. Одно из достижений Якубовского, о котором до сих пор вспоминают московские прокуроры, – система факсимильной связи, связавшая между собой все районные прокуратуры. Тогда это была новинка, и начальство эффектное нововведение запомнило и одобрило. Особенно когда выяснилось, что оно и в самом деле существенно облегчило работу. Две недели провел Якубовский в приемной Сайкина, пока не добился закрытого решения Мосгорисполкома, по которому прокуратуре выделялись квартиры, автотранспорт и прочие блага. Такие вещи долго не забываются… И прокуроры об этом помнят.

А потом между Якубовским и Барановым пробежала кошка, и, когда после снятия Ельцина с должности секретаря Московского горкома под городскую прокуратуру стали копать, в том числе и под Якубовского, Лев Баранов его защищать не стал.

Якубовскому было куда уходить. Его звал к себе Г.А. Воскресенский, сначала сменивший в коллегии адвокатов скончавшегося Апраксина, а потом создавший Союз адвокатов СССР и ставший председателем его правления. Якубовский ушел из прокуратуры к Воскресенскому, стал секретарем Союза адвокатов СССР и в этой должности проработал вплоть до 1990 года, когда волей судьбы (и с помощью телефонной книги, разумеется) вознесся еще выше по номенклатурной лестнице. Правда, и книга была необычная, номенклатурная.

Однажды он, просматривая почту, обнаружил, что с фельдъегерской почтой прибыл новый справочник «вертушечных» телефонов. Взгляд уперся почему-то в служебный телефон министра обороны маршала Д.Т. Язова. После десятиминутных интенсивных размышлений Якубовский позвонил Язову:

«Дмитрий Тимофеевич, здрасьте, это секретарь Союза адвокатов Якубовский Дмитрий Олегович. Я хочу с вами посоветоваться. Вот вы сейчас имеете проблемы со статусом нашей собственности при объединении Германии, а у нас есть идеи, передовые методики…» Язов ответил: «Ну что ж, приезжайте, поговорим».

Такой случай упускать было нельзя. Знакомство с членом Политбюро, министром обороны – это вам не знакомство с директором завода по выпуску унитазов. Это был уже иной уровень, и перспективы открывались, от которых дух захватывало. Причем молодой секретарь Союза адвокатов приехал в Министерство обороны не с пустыми руками, а с предложениями по оценке и юридически грамотной передаче собственности уходящих из объединенной Германии советских войск. Предложения были дельными, по-военному четкими, содержащими точные юридические формулировки и знание предмета (например, предлагалось завершить всю работу по передаче имущества до начала земельных выборов, запланированных на 15 декабря и могущих «изменить отношение к советской собственности не в нашу пользу»).

А еще через неделю Якубовский уже летел в Германию оказывать помощь в оценке и передаче имущества.

Дни перед отъездом он потратил не зря. Во-первых, изучил предмет, которым ему предстояло заниматься. Во-вторых, лично обошел всех военных начальников, которым было поручено это дело. Наконец, в-третьих, сумел поставить в известность о предстоящей миссии самого Анатолия Ивановича Лукьянова, с дочерью которого и ее мужем был хорошо знаком..

В Германии Якубовский проявил себя лучше некуда. Во-первых, он обнаружил, что у командующего Западной группой войск даже нет переведенных на русский язык новых немецких законов, регулирующих права собственности. Во-вторых, о существовании многих юридических документов командование даже не имело ни малейшего понятия. Немецкое законодательство, регулирующее отношения собственности после объединения Германии, было, в общем-то, выгодным для советской стороны. Там был заложен простой принцип: то, что было реквизировано у преступных организаций, признанных таковыми Нюрнбергским процессом, остается за собственником, владеющим имуществом на момент воссоединения Германии. А так как наша армия по праву победителя забирала лучшие особняки и земли, которые принадлежали, как правило, фашистским организациям, почти на все имущество права были подтверждены. В квартирно-эксплуатационном управлении Западной группы войск Якубовский взял сведения о недвижимости, а в штабе 16-й воздушной армии – о балансовой стоимости наших аэродромов. И, по всем подсчетам, советской военной собственности в Германии набралось на сумму от 20 до 30 миллиардов немецких марок.