Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен

основном в Бургундии и Оверни. Общее руководство делами было передано в нерешительные руки молодого герцога Нормандского[782].

Дерби оставался в Бержераке чуть более двух недель после битвы, отдыхая, распределяя трофеи и зачищая укрепленные места в пределах легкой досягаемости. В их число входило большинство замков и бастид южного Перигора. Жители, по словам одного французского чиновника, были парализованы страхом. Никто не сопротивлялся. 10 сентября 1345 года граф разделил свои силы, оставив 1.500 человек для удержания Бержерака под командованием братьев д'Альбре, Бернара-Эзи и Берара. Остальные, состоящие из 2.100 латников, возможно, от 4.000 до 6.000 пехотинцев и конных лучников, отправились на север под командованием Дерби к городу Мюсидан, где англо-гасконцы держали изолированный гарнизон более трех лет. От Мюсидана граф повернул на восток вдоль долины реки Иль к столице провинции, городу Периге[783].

Оборона Периге находилась в еще худшем состоянии, чем оборона Бержерака. Как и многие другие города центральной и южной Франции, Периге состоял из двух частей с двумя совершенно независимыми системами укреплений. Старый город на западе брал свое начало в старом римском городе. Он представлял собой геометрическую сетку улиц вокруг церкви Сент-Этьен (тогда кафедрального собора), замка графов Перигора и остатков старого амфитеатра, защищенных низкими разрушающимися римскими стенами III века с небольшими современными улучшениями; гораздо более крупный и густонаселенный Пюи-Сен-Фронт на востоке вырос вокруг большой монастырской церкви, которая сейчас служит собором и был защищен стенами XII и XIII веков. Между ними лежали открытые пригороды Антре-Де-Виль. Только случайность того, что граф Арманьяк бежал туда с некоторым количеством выжившими из Бержерака, позволила защитить это огромное пространство стен и, более того, обратить его на пользу городу. У Дерби не было достаточно людей, чтобы полностью захватить такую большую территорию. Он поддерживал слабую осаду, рыская с большими рейдовыми отрядами по дорогам, ведущим в город, грабя земли вокруг и нападая на близлежащие замки и города, которые держали свои ворота закрытыми. К середине октября 1345 года англичане создали плотное полукольцо укрепленных пунктов вокруг северной и восточной сторон Периге и более или менее отрезали город от источников снабжения[784].

Падение Периге стало бы для французов таким же большим несчастьем, как и падение Бержерака, но прошло много времени, прежде чем они предприняли серьезные попытки предотвратить это. Герцог Нормандский прибыл в Ангулем в первой половине сентября 1345 года и двинул своих людей по широкой дуге вокруг северной части театра военных действий Дерби, в итоге расположив свой штаб на безопасном расстоянии. К октябрю у него было (по достоверной оценке современников) около 8.000 латников и "бесчисленное множество" пехотинцев[785]. В начале октября он решил отрядить 3.000 латников и большое количество пехотинцев на помощь Периге. Командование этим отрядом было поручено Луи де Пуатье, но в него также входили Бертран де л'Иль и многие из тех, кто сражался вместе с ним при Бержераке. Сам Иоанн Нормандский последовал неопределенным путем с остальной частью своей армии.

Точная последовательность событий неясна. Судя по всему, произошло следующее: Луи де Пуатье успешно снял осаду с Периге, заставил основную часть англо-гасконской армии отступить, а затем, в соответствии с установившейся французской военной практикой, начал медленное, методичное отвоевание окрестных крепостей. Дерби оставил гарнизоны во всех наиболее важных из них, чтобы поддерживать давление на Периге и задерживать продвижение французской армии. Примерно в середине октября 1345 года французы осадили одно из этих мест, замок Оберош. Сегодня Оберош — это небольшая деревушка на северном берегу реки Овезер в 10 милях к востоку от Периге. В XIV веке здесь находилась большая крепость, принадлежавшая одному из многочисленных мелких сеньоров Перигора, который (по выражению французской канцелярии) "превратился в англичанина". Он сдал ее, как только подошла английская армия. Дерби передал оборону Обероша в руки Александра де Комона, бесстрашного старика, одного из главных гасконских сеньоров английской армии.

Осаждающие некоторое время находились вокруг замка Оберош. Затем, утром 21 октября 1345 года, на них неожиданно напал граф Дерби. Он подошел к замку ночью с основной частью своей армии. Французы понесли тяжелые потери от ран, нанесенных стрелами, даже не успев приблизиться к противнику. Хотя они имели преимущество в численности и в какой-то момент казалось, что они одерживают верх, к середине дня они начали откатываться и отступать. Когда их ряды дрогнули, гарнизон выступил из замка. Латники из армии Дерби сели на коней. Объединенные силы преследовали разрозненные группы бегущих французских солдат, устроив им ужасающую резню, которая всегда приберегалась для побежденных в битве. Луи де Пуатье был взят в плен после жестокого боя, но вскоре умер от ран. Это был конец не очень удачливого полководца, но храброго и верного слуги французской короны, который сражался во всех значительных кампаниях с 1338 года. Бертран де л'Иль, более способный, но и более корыстный человек, также был захвачен в плен. Он не смог заставить себя произнести слова о сдаче, когда его одолели, но, будучи слишком ценным чтобы быть просто убитым, был утащен в плен. Среди других пленников были один граф, семь виконтов, три барона, сенешали Тулузы и Клермона, двенадцать баннеретов, племянник Папы Климента VI и больше рыцарей, чем кто-либо мог сосчитать. Выкуп за этих людей превысил размер добычи взятой в Бержераке.

По соглашению, которое сохранялось вплоть до конца Средневековья, пленники не принадлежали государству, а были частной собственностью их пленителей. Они могли продавать или закладывать их, задерживать их по своему усмотрению или заключать с ними любые условия в очень широких пределах, установленных военными обычаями и договорным правом. Настолько, что пленники, освобожденные условно-досрочно для сбора выкупа за себя, могли рассчитывать на то, что их сделки с пленителями будут принудительно исполнены против них в их собственной стране в соответствии с кодексом чести их сословия и даже судами государя, на службе которого они были захвачены. Пленные были, безусловно, самым ценным военным призом, который во многих случаях преследовался с большей энергией и мужеством, чем более важные военные цели, а иногда и в ущерб им. Знаменитый Уолтер Мэнни, который был самым успешным собирателем пленных своей эпохи, захватил инженера Джона Краббе во время шотландских войн и продал его королю Англии за 1.000 марок; между 1337 и 1340 годами он взял еще пленных во Фландрии и северной Франции на сумму 11.000 фунтов стерлингов, включая Ги Бастарда Фландрского; в 1342 году семь бретонских дворян, союзников Карла Блуа, были захвачены в ходе бесполезного предприятия в Финистере. Мэнни сколотил на пленниках значительное личное состояние. Но, несмотря на его пример, англичане до сих пор взяли относительно мало пленных. Было слишком мало побед. Именно сражения при Бержераке и Обероше открыли глаза обеим сторонам на финансовое вознаграждение за победу на поле боя и катастрофические последствия для