Возвращение колдуна - Вольфганг Хольбайн

Перед вокзалом стоял экипаж. Это была огромная, похожая на ящик карета с маленькими окошками, запряженная четверкой лошадей. Она казалась такой же крепкой, как сейф на колесах. Когда Коэн, не скрывая радости, пригласил меня в карету и предложил занять место на скамье без обивки, вокруг нас успела собраться толпа людей. Скорее всего, до утра по городу не будет ходить никаких других разговоров, кроме как о бездельниках, которые полгода прожили в этом городе и наконец-то получили по заслугам.

Коэн забрался в карету вслед за мной, но дверь не закрыл, а сел напротив и снова уставился на меня своим холодным сверлящим взглядом.

— Вы совершаете ужасную ошибку, Коэн, — сказал я.

Не то чтобы я на самом деле собирался его в этом убедить — просто мне хотелось сказать хотя бы пару слов, чтобы прервать тягостное молчание.

Коэн спокойно кивнул.

— Я знаю, — сказал он. — Это одна большая ужасная ошибка. Я готов перед вами извиниться, если выяснится, что все так и есть. Если хотите, я сделаю это в письменном виде.

— Вы вообще не понимаете, что происходит, — не слушая его, продолжал я. — Мы все подвергаемся страшной опасности, капитан.

— И вы как раз собирались спасти нас от этой страшной опасности, не правда ли? — с издевкой произнес Коэн. — Прекратите нести этот бред, Крэйвен.

— Это отнюдь не бред, — огрызнулся я. — Но говорить с вами об этом, как вижу, бесполезно.

Люди, подобные капитану Коэну, слишком полагались на факты, чтобы признать такую вещь, как духи и демоны. Я понял, что ни мне, ни кому-то другому не удалось бы убедить его в том, что в мире существуют магические силы, способные влиять на жизнь обычного человека.

— Вы не хотите говорить, Крэйвен, — сказал Коэн. — Значит, вам что-то известно об исчезновении леди Макферсон!

— Я вообще не имею ни малейшего понятия о том, что вы имеете в виду, Коэн, — ответил я.

Я старался, чтобы мой голос звучал совершенно бесстрастно, не выдавая моих эмоций. Коэн наморщил лоб, и в его глазах вспыхнул злой огонек.

— Я клянусь вам, что, если вы будете продолжать в том же духе, я вас застрелю.

Дверь кареты распахнулась, и я, повернувшись, увидел Говарда и сопровождавших его двух мужчин, подчиненных Коэна. На лицах обоих полицейских застыл немой вопрос, когда они увидели в руках Коэна оружие. Но их появление, так или иначе, немного разрядило обстановку. Коэн громко вздохнул, осторожно убрал палец с курка и нехотя спрятал оружие под свой китель. При этом он не сказал ни слова.

Через минуту дверь закрыли и карета тронулась с места, хотя Говард и два его спутника даже не успели сесть на неудобную жесткую скамью. Оба полицейских молчали, и в карете повисла напряженная тишина. Покачиваясь, карета проталкивалась сквозь плотный поток других экипажей, который всегда был в городе после обеда.

Вскоре, как мне показалось, город остался позади, потому что карета поехала заметно быстрее, а шум уличного движения, который раньше было слышно даже через стены, стал значительно тише.

— Что происходит? — не выдержав, спросил Говард.

Вопрос был адресован мне, но при этом он смотрел на Коэна.

Я хотел ответить, но капитан полиции остановил меня властным жестом.

— Никаких разговоров! — воскликнул он. — У вас будет еще возможность поговорить, причем даже больше, чем вам бы хотелось.

Лицо Говарда помрачнело.

— Что все это значит? — вызывающе спросил он. — Вы не имеете права запрещать мне разговаривать, мистер.

— Еще как имею! — неожиданно рявкнул Коэн. Он все еще выглядел сбитым с толку, но тщательно скрывал свою неуверенность с помощью агрессивной манеры поведения. — Вы еще узнаете, что я на все имею право. К примеру, я могу…

Мы так и не узнали, что Коэн мог сделать с нами, потому что в этот момент арестантская карета остановилась настолько резко, что все свалились со скамеек на пол. Через деревянные стенки кареты до нас донесся разъяренный крик, затем испуганное лошадиное ржание и человеческий стон. Но я так и не понял, что же произошло.

С трудом высвободившись из хитросплетения рук и ног, я попытался встать на ноги. Крик снаружи усилился, и на карету внезапно обрушился мощный удар, из-за чего мы снова упали на пол. На этот раз мне понадобилось больше времени, чтобы выбраться из кучи тел и встать на ноги.

Первым, кого я увидел, был Коэн, который сидел на скамейке с револьвером в руке.

— Не двигайтесь, Крэйвен, — пригрозил он. — Одно неправильное движение — и я вас пристрелю. Клянусь вам!

— Идиот, — спокойно произнес Говард.

От такой наглости Коэн встрепенулся и, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, направил револьвер в лицо Говарда.

— Я вам не позволю! — взревел он, задыхаясь от ярости. — Я требую от вас уважения к сотрудникам полиции!

Говард вздохнул и с подчеркнутым равнодушием отряхнул пыль с пиджака.

— Попробуйте, мистер Коэн, — миролюбиво произнес он. — Только сначала выясните, что происходит на улице.

Коэн некоторое время с недоумением смотрел на него, затем перевел взгляд на закрытую дверь кареты и кивнул. Он осторожно сполз со скамьи, подошел к двери и постучал по ней кулаком. Снаружи, словно в ответ на его стук, раздался оглушительный крик и испуганное ржание лошади. Теперь уже никто не сомневался, что это был крик боли.

Коэн побледнел. Как сумасшедший, он начал колотить по двери и истошно кричать, но в ответ на это на улице раздались новые пронзительные крики, а затем на карету обрушился еще один глухой удар. Судя по всему, на улице шла небольшая драка.

— Почему вы не открываете дверь? — крикнул Говард. — Там же снаружи что-то происходит! Неужели вы не слышите?!

Коэн нервно кивнул.

— Я не могу открыть ее, — сказал он. — У меня нет ключа. Такие правила.

— Тогда выломайте ее, — пожав плечами, посоветовал Говард.

Коэн некоторое время колебался, затем снова прислушался к крикам снаружи и наконец решился. Отступив на шаг, он направил ствол своего пистолета на дверной замок и приказал своим подчиненным:

— Отойдите назад.

Когда оба полицейских поспешно отступили в глубь кареты, Рольф со злобным рычанием прошел мимо меня, схватил правую руку Коэна и заломил ее назад так, что тот вскрикнул от боли и выронил оружие.

— Ты что, рехнулся? — закричал Рольф. — Это же сорок пятый калибр! Если ты тут из него выстрелишь, у нас у всех барабанные перепонки полопаются. Отойди, дай я попробую.

Он оттолкнул Коэна, и тот, пролетев через всю карету, упал в объятия подчиненных. Рольф с ревом развернулся и изо всех сил ударил по двери.

Арестантская карета лондонской полиции на самом деле оказалась не такой уж крепкой, как все думали. Или же Рольф был намного сильнее, чем можно было представить. Я ожидал, конечно, что дверь от мощного удара Рольфа может сломаться. Но я никак не думал, что он разобьет ее в щепки, а сам по инерции вылетит наружу и упадет на мостовую.