Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно

– Ну что вы, милорд! Я буду только рад ответить на ваши вопросы. Боюсь лишь, что не на все у меня найдется ответ.

– А вот посмотрим, – в глазах лорда появился необычный блеск.

– Гринвейлский замок был построен в 1183 году одним из моих многочисленных предков, – рассказывал лорд, непринужденно прогуливаясь под руку с Витусом по дорожкам уснувшего до весны сада. – Звали его Эдвард Коллинкорт. Его портрет вы найдете среди других рядом с большой лестницей, ведущей в верхние покои. Видели вы уже эти портреты?

– Видел, милорд, однако, признаюсь, только мельком. В минувшие дни меня больше занимали окрестности дворца. Природа здесь просто великолепная! Все кажется таким близким и знакомым...

– Хм, – лорд Коллинкорт отвел глаза, чтобы Витус не заметил его волнения. – Однако вы не могли не заметить, что в лицах всех Коллинкортов есть одна общая для всех черта – глубокая ямочка на подбородке, – и он указал на собственный подбородок. – Как видите, она есть и у меня, и – случайно ли, нет ли – у вас тоже. – Не дожидаясь ответа, Одо Коллинкорт направился к небольшой беседке, стоявшей посреди лужайки, окаймленной вечнозеленым кустарником. – Здесь есть одна скамейка, где я люблю посидеть и подумать о своем...

Когда они сели, старый лорд посмотрел Витусу прямо в глаза:

– А теперь расскажите мне о вашей жизни, лучше с самого начала. Только объясните мне сперва, что это у вас в сумке, которую вы носите на поясе, и на которую то и дело поглядываете.

– В этой сумке, милорд, – Витус невольно заколебался, – в ней... возможно... ключ ко всей моей истории.

Медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, он достал красную камчатую ткань.

– Что это за кусок ткани?

– Это моя пеленка, милорд. Меня нашел в ней 9 марта 1556 года аббат монастыря Камподиос, преподобный отец Гардинус, – Витус медленно развернул сложенную пеленку, и стало видно золотое шитье герба. – Основанием для моего появления здесь был исключительно этот герб, милорд. Полагаю, он вам знаком.

– Я... я... – дрожащие пальцы лорда вцепились в руку Витуса, потрясенный старик подыскивал нужные слова. – Я... Я... это предчувствовал, но... не смел надеяться. Это наш герб, герб Коллинкортов, и он принадлежит тебе... – лорд схватился за сердце. – Боже милостивый! Джейн, что с тобой случилось?.. Джейн!

– Джейн, милорд? – переспросил Витус, потрясенный не меньше старого лорда. – Кто? Кто это – Джейн?

– Джейн – это... твоя мать...

– Ты должен набраться терпения, – внушал Магистр Витусу, когда они ехали верхом к близлежащему озеру. – Ты молод, а он уже в почтенном возрасте. Эта новость его просто ошеломила. Ему нужно сначала сжиться с ней. Вечером можешь попробовать поговорить с ним о своей матери.

– Конечно, – вздохнул Витус. – Знаешь, как я удивился, когда он сказал, что хочет поскорее вернуться в замок. Он очень разволновался.

Маленький ученый пришпорил лошадь, глядя на открывшееся перед ним озеро; посреди него – крохотный островок, который населяли дикие утки и нырки.

– Дай ему время обдумать все хорошенько, а сегодня вечером, если он тебя пригласит, посиди с ним у камина и обсуди все.

– Тебе хотелось бы присутствовать при этом?

– Ни в коем случае! Я, правда, твой лучший друг, но семья – это семья, тут мое дело – сторона. А в остальном ты можешь быть уверен: случись что, мы с Коротышкой всегда на твоей стороне, – и маленький ученый часто заморгал.

– Хартфорд, поставь вино на столик и подбрось в камин поленьев, а потом оставь нас наедине.

– Будет сделано, милорд, – проговорил дворецкий с обидой в голосе, но сделал все, как было велено, и удалился.

– Его любопытство переходит всякие границы, – старый лорд устроился в кресле перед камином. Потом поднял свой бокал и потянулся с ним к Витусу:

– Выпьем, мой мальчик! Это важное событие для дома Коллинкортов. – И для тебя!

– Будем здоровы! Э-э-э... как прикажете к вам обращаться?

– Я твой двоюродный дед. А ты приходишься мне внучатым племянником. Выпьем же за это! – и лорд сделал большой глоток. Витус последовал его примеру.

– И каким же образом мы в столь близком родстве? – спросил он, стараясь оставаться сдержанным, несмотря на всю необычность ситуации. – Не могли бы вы мне это объяснить?

– И могу, и сделаю это прямо сейчас, – старый лорд мягко улыбнулся. – Но только после того, как ты расскажешь мне свою историю.

– С удовольствием, дедушка. Если вы не возражаете, я прежде запасусь дровами. – Витус принес несколько поленьев. Это занятие немного успокоило его. – Моя история довольно длинная...

Во время рассказа Витусу пришла в голову мысль, как часто ему приходилось описывать свои приключения, и он понадеялся, что делает это в последний раз. Он ничего не опускал и ничего не приукрашивал, а рассказывал все в точности так, как случилось. Он говорил о друзьях и врагах, встречавшихся на его пути; описывал места, через которые проезжал; с восторгом рассказывал о том, как ходил под парусами, и завершил повествование картиной ужина у капитана Болдуина на «Фениксе». Он только об одном умолчал: что провел ночь с Арлеттой. Но о том, что влюбился в нее, упомянул.

– С Божьей помощью нам удалось добраться на «Аргонавте» до Портсмута, а день спустя мне удалось познакомиться с вами, пусть и при печальных обстоятельствах.

– Вот, значит, как все было... – Одо Коллинкорт в задумчивости покачал головой. – Если бы ты спросил меня, какое из описанных тобой событий я считаю самым страшным или самым замечательным, я бы сразу сказал – то, что ты встретился с Арлеттой. Она была для меня, старика, солнышком, моей отрадой и утешением, она была украшением Гринвейла. Я был до крайности удручен, когда она решила отправиться в Новый Свет – и вот теперь у меня вместо нее появился ты. Господь велик, и милость Его безмерна!

– А в каком я родстве с Арлеттой, дедушка?

Старый лорд вздохнул.

– Когда ты только рассказал мне об Арлетте, я сразу догадался, каким будет первый вопрос, который ты мне задашь. Ну, ладно. Допустим, я хотел начать с чего-то другого, но я когда-то сам был молод и отлично тебя понимаю. Дай мне подумать хорошенько... Арлетта приходится тебе кузиной... секундочку, дай мне прикинуть... – он наморщил лоб, что-то подсчитывая, – ...троюродной. Она – единственная дочь моего сына Ричарда, который шестнадцать лет назад погиб в морском сражении... или пропал без вести... Его жена Анна, урожденная Гиффорд, умерла, едва родив младшую дочь. Это маленькое существо тоже умерло, так что у Арлетты остался только я. Я был для нее дедом и отцом одновременно, а кроме того, ее другом и доверенным лицом. Я даже давал ей первые уроки танцев. Это происходило здесь, в каминном зале. Да, моя Арлетта...

Старый лорд опять тяжело вздохнул.