Обжигающий след. Потерянные - Анна Невер

– Тиса Лазаровна, пока вас не было, к вам заходил гость, – сообщила бывшей постоялице Алевтина.

– Гость? – Видящая окончательно вынырнула из сети собственных размышлений. Что еще за гость? Неужели, несмотря на просьбу не устраивать долгих проводов, Мо Ши или Строчка решили приехать? Или…

В этот момент Поня тронула ее за руку, и Тиса опустила взгляд. Увиденное заставило ее замереть, сердце пропустило несколько ударов. В ладошках девочка увлеченно крутила ленту. Некогда новая атласная змейка, васильковая с серебристым краем, нынче представляла собой повидавшую виды полоску ткани. Края уже не блестели и скрутились, концы обтрепались. Но это была она. Несомненно.

Тиса присела перед ребенком.

– Где ты взяла эту ленточку? – Голос с трудом ее слушался.

– Сосед подарил! – без утайки выдала Поня, любуясь блеском атласа. – Хорошенькая, правда, мам?

– Очень, – выдавила хрипло.

Поднялась с корточек. Что-то в ее глазах заставило Алю тут же затараторить:

– Ну да, это был сосед, Тиса Лазаровна. Вон, Тарас мой говорит, что некоторое время он жил напротив, смотрел за домом Соломиных. Приятный положительный мужчина. Ушел пару минут как и…

– Куда он пошел? – перебила ее Тиса, оглядываясь. – Аля, пожалуйста!

Кадушкина несколько опешила от того, что обычно уравновешенная постоялица схватила ее за руку и затрясла, как яблоню по осени.

– Он пошел в сторону парка, я точно видел, – подсказал Устин и тем спас свою мать от цепких рук.

Бросив Кадушкиным короткую просьбу присмотреть за дочкой, видящая рванула к калитке с резвостью косули, за которой гонятся волки. Выбежав на улицу, она чуть не сшибла с ног Никифоровну и еще какую-то незнакомую старушку.

– Простите! – повинилась перед женщинами.

– Тиса Лазаровна, – сощурилась Никифоровна, – а кудай это вы так торопитесь?!

– В парк!

– А что там? – полюбопытствовала соседка.

Ответа старушки уже не дождались. Какое-то время они смотрели вослед убегающей, затем Никифоровна доверительно зашептала:

– Это, Вера, Алькина постоялица. Платила за постой-то справно, но, видать, малость того. – Бабуля с говорящим видом постучала костлявым пальцем по виску.

– Да что ты говоришь!? – ахнула собеседница.

– Захожу я как-то к Кадушкиным, а девка перед будкой собачьей на четвереньках. Рычит как зверь, подстилку собачью чуть ли не зубами рвет. А как-то мне сказала, что дракону голову оторвала.

– Ай-яй. Бедная девочка…

Не ведая, что только что прослыла среди местного населения сумасшедшей, Тиса, оправдывая полученное звание, неслась что есть мочи дальше. Закончился квартал. Впереди через дорогу показалась ограда старого парка. Войнова вгляделась в обе стороны и охнула, заметив, как в воротах исчезает до боли знакомая фигура.

– Демьян, – прошептала она. – Демьян!

Кричать бесполезно, слишком далеко.

«Единый, дай мне его догнать! – пыхтела видящая на бегу. – Обязательно догнать и все ему высказать! Как он может так со мной?! Снова решил сбежать?! Ну уж нет! В этот раз я не позволю».

Надо было молчать, возможно, не так быстро бы сбилось дыхание. Вот и ворота парка, и аллея. Длинная, чудовищно длинная аллея, утопающая в цветущем разросшемся стеной вишняке. Далеко впереди шагал в глубь парка Демьян. Что это был именно он, Тиса уверилась полностью. Ее невозможный вэйн, которого она не имеет права потерять.

Окрик снова не достиг цели. Тому виной стал ветер, который не на шутку разгулялся. Девушка решительно задрала до колен длинную юбку и понеслась дальше бешеной козой, ни на секунду не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры в черном сюртуке с развевающимися на ветру полами. Парочка пожилых людей, вывернувших на аллею с боковой тропинки, удивленно посмотрела вслед шальной бегунье с раскрасневшимся лицом и растрепанными каштановыми волосами.

Ветер срывал с вишен цвет, бросал в лицо горсти белоснежных лепестков. Тиса бежала до привкуса железа во рту, до боли в боку. Но, казалось, этой аллее нет конца, а мужская фигура приблизилась лишь на самую малость. А потом ее настигло узнавание. Единый! Она ведь уже бежала так за Демьяном. И белая круговерть уже ослепляла ее. Сон! Это было во сне, в том дурацком выматывающем сне, что мучил ее в течение последних седмиц. Только сейчас догадалась: не снегопад она видела в нем, а эту белоснежную кутерьму из лепестков. Похоже, кошмар ожил.

Фигура Демьяна скрылась за поворотом. Когда девушка добежала до него, то уже знала, что увидит. Как и в ее сне, аллея оказалась пуста. Оглушенная, она все стояла и смотрела, как ветер метет по дороге белую поземку из нежных лепестков. Раскачивались из стороны в сторону ветви старой вишни.

Ушел. Должно быть, порталом. Оставил ленту, как последнюю нить, что их связывала, и ушел…

– Нет, Единый!

Ладони стремительно немели. Ноги грозили подкоситься, и видящая немощной старухой заковыляла к вишне. Ухватилась за толстую ветвь, приложилась виском к сухой коре и закрыла глаза. А потом и с силой зажмурила.

Она раздвигала ветви рукой, и лепестки срывались ей под ноги, падали на оберточную бумагу пакета, который она держала под мышкой. Еще немного, и она вырвалась из густого вишняка на парковую аллею. Оглядевшись, замерла. Под раскидистым деревом с корявыми ветвями стояла вполоборота девушка в коричневом дорожном платье. Рукой она держалась за толстую ветвь. Несколько шагов к ней, и вот можно рассмотреть тонкие черты лица, которые кажутся знакомыми. Неопрятные пряди каштановых волос затеняют скулу. Ресницы прикрытых глаз подрагивают. Секунда, другая, и дыхание прерывается, а сердце, наоборот, ускоряет свой ритм и готово вот-вот вырваться из груди. Рука сама тянется к знакомой незнакомке, замирает на полпути и безвольно падает. И это так неправильно, что ее сознание от возмущения делает скачок вперед. Кажется, это называется отстранением. Теперь она видит и мужчину – он смотрит так, что переворачивается ее внутренний мир. Вспышка понимания, и видящая срывается в явь.

Он действительно стоял в двух шагах и смотрел. Как в видении, но несравнимо лучше. Серые глаза захватили ее в плен и не отпускали. Ни на секунду, ни на миг. Казалось, разорви сейчас эту связь, и они снова потеряют друг друга. В бесконечности его взора Тиса видела все, что он хотел сказать.

И поспешила ответить. В этом деле Войнова своему взгляду не доверяла и потому приблизилась к вэйну. Близко, чтобы уловить тепло его тела и убедиться, что он ей не снится.

– То, что ты видел в зеркальной комнате, – это неправда! – прошептала она. – Я не целовала Ложкина. Я вообще не знала, что он вытворяет, пока находилась в забытье поиска.

Тиса обхватила дрожащими ладонями дорогое, любимое лицо.

– Прошу, поверь, – заглядывала она в серые омуты. И хотя видела в них бесконечную до жертвенности любовь, все равно торопилась высказать, что на сердце, убедить. Чтобы у него даже мысли не закралось думать иначе! Не оставить ему ни единого шанса усомниться. Пусть только попробует!