Квест империя: На запасных путях. Наша девушка. Империи минуты роковые (сборник) - Макс Мах

– Не надо, – сквозь слезы прошептала Риан. – Все в порядке. Я… Я «держу» Камень.

– Что-то случилось?

– Да. Я… Я не знаю, как это объяснить… Я…

– Что? – Голос Э был сейчас суров и холоден.

– Я получила… не знаю, как сказать… Это… Я получила известие!

Последние слова она буквально выкрикнула.

– Можешь ли ты сообщить нам его содержание? – Э великолепно интонировала вопрос. Девочка не могла не понять двух разных смыслов, вложенных в слово «можешь».

– Могу.

– Говори!

– Королева жива и невредима. Она только что прибыла на Той’йт. Мама и папа присоединятся к ней. Князь нашел то, что искал. Княгиня Яагш и герцогиня Йёю с королевой.

– Откуда ты это узнала?

Йёю и сам был потрясен («Цо уцелела!» – гремело у него в голове), но он видел, насколько потрясена Э. Она едва удержалась от движения, но все-таки справилась с собой.

– Откуда ты это узнала? – спросила она, и голос ее явственно дрожал.

– Не знаю. – В голосе девочки звучала растерянность. – Не знаю. Это просто пришло. Вдруг. Это… Камень.

– Камень, – тихо повторила за ней Э.

«Камень? – Йёю был удивлен. О таком он никогда не слышал. – Камень? Но как это возможно?»

– Ё… – сказала девочка.

– Что?! – голос первой Ё был холоден, как сталь.

– Ё и князь в Черной Горе.

«Боги! Что происходит? – Йёю показалось, что он сходит с ума. – Они в Черной Горе?»

– Это все? – Э уже взяла себя в руки. – Это все или еще что-нибудь?

– Это все, что я успела принять… Он… Это было очень быстро… И все сразу…

– Спасибо, милая, ты можешь продолжать?

– Да.

– Великолепно. Господа, – Э снова вела партию. – Порядок субординации. Королева, сенатор Ё, князь Яагш и я – первый уровень. Дама Ё, княгиня Яагш, герцогиня Йёю, князь Нош – второй уровень. Вы все, княгиня Нош и девочки – она сделала плавный жест, охватывающий всю гостиную, – третий уровень. Тайны планеты, на которую мы прибудем, и тайны лиц, относящихся к первому и второму уровню субординации, являются тайной с высшим приоритетом. Планета должна рассматриваться как союзная империи территория, а ее население как равное аханскому по статусу. Я ясно выразилась?

Вопрос был, по всей видимости, риторическим, и никто из присутствующих ничего на него не ответил.

– Тогда мы можем приступить к присяге. Герцог, – она смотрела на Йёю, – вы готовы?

«О да! Теперь я готов на все. Я даже готов полюбить эту маленькую той’йтши и всех остальных той’йтши заодно».

– Я готов, ваша светлость, – сказал он вслух, поклонился и сделал осторожный шаг навстречу судьбе.

– А представляешь, твоя светлость, если без маски? – спросил Виктор. Они пробирались на север, в порт Скво, и, на их счастье, как минимум часть пути могли пройти под землей через паутину канализационных коллекторов округа Си. Обстановка в каналах коллектора приятному времяпрепровождению не способствовала, но, слава богам, они оба были в полевой форме морской пехоты. Так что, проникнув в нижние, самые загаженные, но зато и самые безопасные ярусы, они сразу же опустили забрала боевых шлемов и дышали исключительно фильтрованным воздухом. Правда, говорить сквозь маску шлема было трудно, но коммуникаторы были отключены. Они и так уже наследили дальше некуда. Не хватало еще вызвать по радио комитет по достойной встрече.

– А представляешь, твоя светлость, если без маски? – спросил Виктор.

– Представляю, – ответил Макс. Виктору показалось, что голос у того звучит глухо совсем не из-за маски. – Я несколько раз ходил через варшавскую канализацию.

– А! – сказал Виктор. – Тогда да.

«Это да, это мы тоже проходили. Не в Варшаве, а в Ковно, но дерьмо везде пахнет одинаково».

Он сделал шаг вперед и вдруг почувствовал, что что-то случилось. Именно так. Почувствовал. Не услышал что-то подозрительное, не увидел… Почувствовал. Как будто дуновение ветра. Слабого, на излете. Или вибрация, почти не воспринимаемая органами чувств, как бывает рядом с большими и сложными машинами, работающими бесшумно, но так, что ты всегда и наверняка знаешь, жива она или нет. Или еще как, но только Виктор даже вздрогнул, что случалось с ним крайне редко. А вот потом пришел звук. Это Макс с мучительным хрипом втягивал в себя воздух, прошедший через фильтры шлема, и было очевидно по звуку этому, что дело плохо. Виктор крутанулся на месте, поворачиваясь к шедшему за ним Максу, и сразу увидел, насколько плохо обстояли дела. Макс стоял на коленях, согнувшись и опираясь на погруженные в вонючую жижу до запястий руки, бессмысленно мотал головой и судорожно пытался вздохнуть. И не мог. Сначала Виктору показалось, что отказали фильтры, хотя быть этого не могло, но, в конце концов, все когда-нибудь случается впервые. Но потом почти сразу он понял, что дело гораздо хуже. Похоже… Он, не раздумывая больше, немедля подскочил к Максу, сорвал с пояса аптечку, сдернул защитный экран, переключил на ПВБ, увидел, как налился изумрудным огнем индикатор, и, перехватив друга одной рукой под грудь, другой с силой ударил аптечкой в шею, защищенную лишь тонким слоем ткани. Аптечка вжикнула, вонзая в Макса сразу три иглы, и Макс дернулся, и еще раз, и еще, но тут же втянул-таки в себя воздух и закашлялся, но все же это было уже не так страшно. Не страшно, потому что дышал. Дышал.

Виктор выждал чуть – вполне достаточно для ПВБ, если, конечно, пациент более жив, чем мертв, – выждал и спросил, скрывая за небрежным тоном охватившее его беспокойство:

– Ну ты как, Терминатор? Живой или помереть вздумал? Так ты, дружок, не надейся, от наших органов еще никто не уходил.

– И я не уйду, – задушенно сказал Макс, которому все еще было плохо, хотя вполне возможно, что теперь уже совсем по другой причине. ПВБ скверная вещь, хотя в некоторых случаях и незаменимая.

– Ну-ну, – поддержал разговор Виктор. – Так-то лучше, а то устроил тут!

– Что ты мне вколол? – спросил Макс, разгибаясь и садясь прямо в поганую жижу, покрывавшую дно трубы.

– Э… – замялся Виктор.

– Ты кого имеешь в виду? Вику или ее покойного мужа?

– Я…

– Так что ты мне вколол? – с усилием выдавил из себя Макс и снова зашелся в кашле, забрызгивая слюной забрало. Впрочем, со слюной на броневом стекле вентилятор, включенный на максимум, справился, а вот кашель, продолжавшийся чуть ли не минуту, Виктора встревожил не на шутку.

– А что мне было делать? – угрюмо спросил он.

– Федя… еврей… у… нас… я… – Макс начал говорить, еще не полностью подавив приступ. – Это… ох!.. это моя привилегия… отвечать вопросом на вопрос. – Он, не вставая, отполз к стене и с видимым облегчением оперся на нее спиной.