Ашерон - Шеррилин Кеньон

Ашерон перестал дышать, когда увидел ее в таком виде. Тори была великолепна, а все чего хотел он, было лишь принести ей неземное удовольствие. Чтобы ее руки были у него на теле, но при этом не причиняя ему боль и не требуя от него подчинения просто для того, чтобы Тори смогла почувствовать свою власть. Доставляя ему удовольствие, утешая его. Он поднес ее изящную ручку к своему рту, чтобы попробовать кончики ее пальцев на вкус. Запах и сладость вкуса заставили его член набухнуть так, что Ашерон едва сдержался, чтобы не напасть на нее прямо там, где она стояла. Но он хотел наслаждаться ею медленно.

Это была единственная вещь во Вселенной, в которой он был просто асом, и ему хотелось, чтобы она оценила все его способности на этом поприще.

Она потянулась, чтобы убрать его волосы со лба. Эш зарылся лицом в ее бедро и прикусил нежную плоть там, когда рука Тори коснулась его щеки.

— Пожалуйста, не трогай меня за волосы. — Выдохнул он прерывистым шепотом, не желая тем самым испортить момент.

— Я никогда тебя не обижу, Эш.

И именно поэтому Ашерон решил рискнуть и быть с ней, даже несмотря на ярость богини, последующую за этим. Хоть раз в жизни, он захотел заняться любовью с кем-то, кто не будет заставлять его чувствовать себя дерьмом после этого. Накрыв ее ладонь своей, Эш повернул свое лицо так, чтобы суметь поцеловать ее мягкую ладонь.

Тори ошеломила его нежность. Ашерон напомнил ей игривого теленка, пока сосал ее пальцы. И когда он снова посмотрел на нее, то Тори увидела чистейшую боль и мучения внутри него. Его душа была обнажена перед ней, как и ее тело перед ним.

Он чувственно лизнул ее ладонь прежде, чем приподняться и погрузиться губами прямо в центр ее тела.

Тори снова закричала, когда наслаждение ослепило ее. Она уже было потянулась к его волосам, но вовремя остановилась. Вместо этого одной рукой она уперлась в дверной косяк, а на другой стала кусать костяшки пальцев.

Ее тело зажило своей собственной жизнью, пока Ашерон лизал и дразнил ее своим языком. Он поднял свои руки чуть выше, чтобы развести ее ноги слегка пошире для того, чтобы его язык мог проникнуть глубоко в нее.

Эш наслаждался вкусом самой интимной части ее тела. Отзвуки ее оргазмов пробудили в нем желание получить свой собственный, но больше всего ему хотелось услышать, как Тори выкрикивает его имя.

Умирая от желания оказаться внутри ее тела, он проник пальцем в нее и замер от того, что меньше всего ожидал обнаружить. У Эша все внутри похолодело.

— Ты девственница? — Тори ухмыльнулась от яда в его голосе, с которым он произнес это слово, как будто оно было ему пренеприятно.

— Это проблема? — Он отпрыгнул от нее, как будто обнаружил в ней проказу.

— Почему ты мне не сказала? —

— Я не думала, что это имеет какое-нибудь значение. — Ашерон одарил ее таким яростным взглядом, что она даже запахнула блузку.

— Имеет. Черт тебя дери, женщина.

Тори была абсолютно сбита с толку его неожиданным ответом. Почему он так разозлился на то, что она не была ни с одним мужчиной?

— Я думала мужчинам нравятся девственницы.

Ашерон запустил руку себе в волосы и попытался овладеть собой. Но он чувствовал не только злость. Были еще шок, вина и такой неимоверный голод, что Ашерон вообще не был уверен, как смог сдержаться.

— Я не большинство мужчин. — Он поднял ее джинсы с пола и протянул ей. Тори охнула.

— И это все? И ты вот так уйдешь, просто потому что, что я раньше не была ни с одним мужчиной?

— Именно это я и собираюсь сделать.

Он попытался уйти, но она втиснулась между ним и дверью и сама одарила его яростным взглядом.

— О-о, какая ужасная ситуация. — Сказала Тори, и ее тон просто раздувался от сарказма, что Ашерону потребовалась бензопила, чтобы пробраться через него. — Так чего ты хочешь от меня? Если я спущусь вниз и сперва лягу под какого-нибудь другого мужчину, то тогда стану достаточной хорошей для тебя?

Ревность пронзила его от одной только мысли.

Она с подозрением прищурила глаза.

— Эта идея тебе тоже не по душе, не так ли?

Эш старался дышать, когда через него стали пролетать образы, где она была с кем-то другим. Нет, Ашерон не хотел этого, и в тоже время ему не нравилась идея быть ее первым мужчиной. Эш не хотел причинить ей боль и честно говоря, он вообще думал, что будет лучше, если Тори его просто забудет и не будет иметь никаких сожалений. Она заслуживала лучшего, чем все это. Кого-то более подходящего, чем он, чтобы спать с ней.

— Как ты можешь быть все еще девственницей в таком возрасте?

— Мне же не девяносто, Ашерон. Прошу заметить. Я же тебе говорила, что у меня как-то все не складывалось с мужчинами. Каждый раз, когда я пыталась переспать с кем-то, что-то обязательно происходило. Либо к нам кто-то заходил, либо… а однажды парень упал, пока пытался вскарабкаться на кровать и сломал себе ключицу.

Она обхватила его голову руками и заставила Эша посмотреть себе в глаза.

— Я хочу быть с тобой, Ашерон. Никаких привязанностей. Никаких обязательств. Я большая девочка и не собираюсь превращаться в сталкера. Я просто хочу любить тебя хотя бы ненадолго.

Эти слова обожгли его, и в то же время, ему хотелось ругнуться, потому что теперь для него стало невозможным уйти от нее.

— Ты не заслуживаешь потерять свою девственность в какой-то комнате какого-то бара.

— И именно поэтому мне так хочется быть с тобой. Ты единственный мужчина, который вообще об этом задумался.

Потому что Ашерону было известно, что значит, когда тебя грубо насилуют, и эта картина еще долго является в кошмарах. По какой-то причине, первый партнер наиболее запечатляется в памяти людей. Именно поэтому Эш всегда относился к девственницам с особой заботой и был хорош в этом деле. Никто не заслуживает быть униженным так, как был он, когда он плакал от боли, а все вокруг смеялись над его мольбами о пощаде.

Перестань хныкать, чертова шлюха. Все пройдет, когда я кончу.

А после этого его так сильно ударили по лицу, что даже сломали нос.

Вот и хорошо. Эта боль должна выбить другую из твоих мозгов. Почему, имея такие возможности, он так и не сумел стереть свои собственные воспоминания? Почему одиннадцати тысяч лет было недостаточно, чтобы притупить эту боль?

Ашерон мечтал о том, чтобы хотя бы на мгновение освободиться от этих воспоминаний, об одном безопасном месте, где бы ничто не напоминало ему о том, что они сотворили с ним, о том, что он сам себе причинил.

Тори нахмурилась, когда увидела тени в глазах Эша, как будто какие-то болезненные воспоминания мучили его. Ей хотелось успокоить эту боль больше всего на свете. Почему же он не позволяет ей?

— Эш? — Он положил руку на шрам, который остался после операции.