Еврейская сага - Пётр Азарэль

class="p1">— Это так не похоже на моих субтильных американских ухажёров.

Они вышли из моря, расстелили подстилку на мягком песке и с наслаждением растянулись под жарким закатным солнцем.

Прошло несколько дней. Санька оплатил Жене экскурсию в Галилею и на Голанские высоты. Анна и Юра повезли её в Кейсарию и Хайфу. Она была в восторге от роскошных бахайских садов и храма, от сооружённого Иродом амфитеатра, от разрушенного землетрясением римского города Скифополис в Бейт-Шеане.

В пятницу после завтрака они сели в машину и отправились в Иерусалим. Давил ждал их возле дворца конгрессов.

— Привет, сестра.

— Привет, дорогой. Познакомься. Это Женя. Я о ней тебе не один раз говорила.

— Здравствуй, Женя, — произнёс он. — Аня просила меня показать тебе город. Честно говоря, для этого требуется несколько дней и квалифицированный гид.

— Мы заказали ей и её маме экскурсию на вторник. А сегодня расскажи и покажи что-нибудь своё. Нам твоей эрудиции вполне достаточно.

Пока Анна говорила с братом, Женя украдкой посматривала на него. Крепко сложённый высокий мужчина с тёмно-серыми длинными волосами и худощавым лицом вначале не вызвал у неё интереса. В университете за ней ухлёстывали еврейские парни покрасивей Давида. Они умели ухаживать, поддерживать светскую беседу и соблазнять. Будущий профессиональный психолог, она вначале рассматривала их в качестве субъектов для анализа и проверки идей и теорий, которые изучала. Очень скоро, завершив свои умственные эксперименты и экзерсисы, она теряла к ним интерес и искала новые знакомства. Её душа жаждала найти человека неординарного, с сильным характером. Они ехали по живописным улицам города и слушали Давида. Он предложил вначале показать им университет в Гиват-Раме. Они оставили машину на стоянке и вошли на территорию кампуса. Зелёный покров огромной лужайки, открывшейся перед ними, источал свежий запах недавно стриженой травы, невысокие здания справа стояли чинно в ряд, отражая голубизну неба и кроны обступивших их деревьев, а декоративные садики и вздымающиеся ввысь прямые стволы сосен слева завершали картину, создавая пасторальную атмосферу альма-матер.

— Здесь много лет назад мама встретилась с Даном, моим отчимом. Я был маленьким мальчиком, но хорошо помню те дни. Вот на той лавочке они сидели, определяя свою и мою судьбу.

— Так романтично, — произнесла Аня.

— А меня всегда интересовал момент зарождения любви, — сказала Женя. — Происходит, грубо говоря, какая-то химическая реакция. Психология тоже изучает это явление. Но оно, на мой взгляд, гораздо сложней любых научных теорий.

— Хотите пройтись? — спросил Давид. — Есть тут, что посмотреть.

Девушки согласно кивнули. Они прошли по каменистым дорожкам, миновали скверик, созданный на деньги дочери Зигмунда Фрейда, и оказались у большого приземистого здания.

— Это национальная библиотека. Здесь находятся ценнейшие рукописи еврейских учёных, философов и религиозных авторитетов. Недавно в фойе демонстрировали страницы Общей теории относительности Эйнштейна. Я стоял у стенда целый час. Вычисления его мне понятны, но текст-то на немецком. Смысл я не постиг. Но так вот пообщался с гением. Идём, я вам его покажу.

Они спустились по лестнице, примыкающей к библиотеке слева, и на полянке увидели высокую бронзовую статую Эйнштейна.

— Помнишь, Аня, памятник в Вашингтоне? Он там сидит на ступеньках амфитеатра с тетрадью на колене и будто смотрит перед собой.

— На самом деле ничего не видит, а думает о чём-то потустороннем, — поддержала подругу Анна. — Он ведь был мастером мысленного эксперимента. Мне эта скульптура нравится.

— Её тут недавно поставили. Я почти каждый день прохожу мимо, смотрю и говорю ему, что обязательно разберусь в его теориях. Знаете, он был основателем не только этого университета. Технион в Хайфе тоже его детище.

Они прошлись по длинной аллее, с левой стороны которой благоухали дивные магнолии, а с правой кланялись им серебристые ветви тополей и берёз. Затем они вышли из кампуса, сели в машину, проехали мимо кнессета и музея Израиля, спустились к высоткам Вольфсона и помчались по зелёной беспечной Рехавии. По Агрон добрались до великолепного комплекса YMCA на улице Царя Давида. Там припарковались и сели за столом на террасе.

— Ну, как вам столица? — спросил Давид.

— Мне нравится. Необычный, живописный город, — сказала Женя. — На горах, как великий Рим.

К ним подошла девушка и положила на стол три брошюры. Они полистали меню, и Давид подозвал официантку. Она приняла заказ. Женя уже освободилась от предвзятого впечатления о нём. Он явно был не похож на её многочисленных нью-йоркских знакомых. Интеллектом не уступает, а, возможно, даже превосходит их. Он, несомненно, уверен в себе и обладает чувством собственного достоинства. Не строит из себя мачо, но внутренний стержень очевиден. По рассказам подруги нюхал пороху, что, конечно, даёт израильтянам явное преимущество перед американскими друзьями. Женя уже откровенно наблюдала за Давидом. Этот парень всё больше ей нравился. Девушка вернулась с подносом и поставила на стол деревянную доску с пахнущим восточными пряностями большим куском говядины и испеченным хлебом. Потом ушла и вернулась с тарелками с пастой под грибным соусом и греческим салатом, обильно посыпанным болгарским сыром и шампиньонами. Они уже изрядно проголодались и с наслаждением принялись за еду. Отсюда не хотелось уходить. Солнце, описав в голубой выси половину своего дневного круга, скрылось за домами, и теперь они сидели в тени, потягивая капучино. За столетними кипарисами по улице проезжали автомобили и шли люди, а по ту её сторону высилось огромное здание знаменитой гостиницы «Царь Давид». Тёплый ветерок касался их лиц, трепал пряди волос, пробегал по молодым телам и охлаждал их юные головы. Давид, охотно ведя роль гида, рассказывал о событиях, происшедших в городе в начале и середине двадцатого века, изредка посматривая на красивую подружку сестры. Женя заметила его интерес к ней, и это заинтриговало её. Но присутствие Анны не позволяло им быть откровенными и вольными в проявлении чувств. До отъезда в Америку оставалось пять дней, не так много, чтобы найти возможность встретиться ещё раз и узнать человека поближе. Она вдруг вспомнила, что у отца завтра лекция в университете и он, конечно, не откажет Жене и возьмёт её с собой в Иерусалим. Их прогулка по городу продолжилась и только в шесть часов вечера они попрощались с Давидом и вернулись в Рамат-Ган.

5

Санька по приезде уже на следующий день арендовал машину «Мазда» и первые несколько дней он ездил на лекции с Викой. В тот день, когда Женя попросила его захватить её с собой, мама решила остаться у Яны. Отец даже обрадовался, что дочь поедет с ним, и дал согласие. Они выехали после завтрака и через час уже въезжали в Иерусалим под мостом Сантьяго