Драконов бастард - Илья Крымов

С одноглазыми великанами все шло тяжело и медленно, пушечный огонь причинял им мелкий вред и боль, но и только, ни одно попадание не стало смертельным, а полученные раны лишь ввергали гигантов в больший гнев и заставляли метать камни быстрее. Не дожидаясь приказа, Тобиус махнул на все рукой и полетел через реку, попутно пытаясь остановить хоть какое-то количество смертоносных снарядов. Чем ближе он подлетал к западному берегу, тем тяжелее ему было выдерживать попадания десятков стрел и копий. Старясь быстро менять направление полета и неожиданно взмывать повыше, что давало ему драгоценные мгновения передышки, Тобиус подобрался достаточно близко, чтобы атаковать потоком боевых заклинаний. Толку от них было немного больше, чем от артиллерии, но от ядер циклопов защищала крепкая, как камень, шкура и упругая жировая прослойка, а от магии — толстый слой защитной грязи, с намешанным в нее противомагическим средством зуланов.

Тобиус понял, что в его распоряжении нет заклинаний достаточно мощных, чтобы прихлопнуть великанов одним махом, а держаться на лету под защитой чар, постоянно маневрируя и рискуя столкнуться со смертоносным гортанным певцом становилось все тяжелее. Волшебник решил действовать необычно, используя свой давний опыт: он создал нескольких световых двойников — сгустков света, повторяющих формой его собственные очертания, — и пустил их мельтешить перед лицами великанов. Огромные, но не очень умные, циклопы отвлеклись. Для их глаз мир и так казался очень ярко освещенным, а слишком резкий свет и вовсе причинял боль. Пока великаны махали руками, ловя и прихлопывая приманку, волшебник стремительно обогнул одного из них, достиг его лица, уворачиваясь от огромных рук, и неожиданно для монстра появился перед самым его глазом. Луч Расщепления взорвал и измельчил до состояния пыли глазное яблоко, и ужасающий крик боли отшвырнул мага прочь. Он потерял концентрацию, оглушенный и обессиленный, рухнул в речную воду, так и не выпустив посоха из рук.

Ленивое течение Якона потянуло волшебника на юг, но огромная каменная глыба, брошенная уцелевшим циклопом и угодившая в воду, оттолкнула его обратно, прямо к опорам моста. Находясь лишь наполовину в сознании, Тобиус смотрел в небо, ощущая, как вода затекает в уши, а рядом с ним в Яконе колыхались трупы зуланов и подобных. Сил не было. Даже на то, чтобы попытаться спасти самого себя. Силы не появились, даже когда он почувствовал, что что-то холодное обвивает его в воде, страх лишь заставил дернуться, но хватка не ослабла. Якон было опять потянул его на юг, но подводное нечто, вопреки ему, тянуло мага к мосту, пока он не оказался рядом с одной из опор. Тогда нечто потянуло его из воды, и, уронив голову на грудь, Тобиус увидел стебли водорослей, обвивающие его.

— Тише, не брыкайся, волшебник, они не очень прочны, но это лучшее, что было.

Он через силу задрал голову и увидел, что прямо на каменной опоре моста сидела эльфка. На ней не было плаща и сапог, она не позаботилась о том, чтобы вооружиться, но гораздо важнее было то, что пальцы ног и правой руки ее буквально проросли в камень крепкими корнями, и маг завороженно смотрел на те места, где плоть эльфки плавно переходила в живую древесину.

— Ты… айонна![88]— выпало из начавших синеть губ. Несмотря на все еще теплый сезон, воды Якона оставались стылыми от частых дождей.

— Дай мне руку, пока стебли не порвались!

Ее левая рука тянулась к Тобиусу, а его левая висела плетью. Он честно пытался что-то сделать, но тело отказывалось повиноваться. Тогда ее рука удлинилась на глазах, кожа стала походить на молодую тонкую кору, и этой рукой-ветвью она крепко схватила волшебника. Подтянув его к себе, эльфка прижала мага к опоре. Ее тело изменилось, сквозь одежду проросли многие побеги, которые с неумолимостью нежной зелени преодолели сопротивление камня, заматерели и образовали надежный растительный кокон.

— Где семибородник, что я тебе дала? Куда ты его дел?

— Плевать на семибородник, у меня в поясной… в поясной сумке лежит фиал, темно-синяя жидкость, достань.

Снизу поднялся гибкий стебелек, похожий на виноградную лозу, обвившуюся вокруг заветного фиала. Волшебник жадно выпил все до капли, и бушующий поток магии ринулся по его жилам, а голову сдавило тисками. Вместе с энергией в тело вернулась жизнь.

— Что это такое? — Ощутив колоссальный приток магической силы, айонна подозрительно посмотрела на пустую стекляшку. Глаза ее тоже преобразились, начав мерцать отсветами лонтильской зелени с красными крапинками кадоракаровых крон.

— Грибное зелье, я нашел сырье для него в долине, в которой жила семья свободных вервольфов. Там были грибы, большие, синие, светящиеся и ядовитые. Я чуть не умер, употребив один из них в сыром виде, но потом смог выделить эту жидкость. Как вспомню, так вздрогну.

Над их головами грохотали пушки и слышались вопли варваров, мост периодически вздрагивал, если очередное ядро попадало в развороченную тушу звероящера, но зуланы упорно продолжали перебрасывать к последнему пролету стрелков и копьеметателей.

— Ты — айонна.

— Я знаю, представь себе.

— А сир Травеор?

— Он — не айонна.

— Не смешно. Он знает, кто ты?

— Прежде всего я — женщина, которую он любит и которая любит его. Он знает об этом.

Маг нахмурился и поджал губы.

— Ты милый ребенок, пытающийся казаться грозным, — улыбнулась айонна, глядя ему в глаза. — Травеор знает, что я такое. Это важно для тебя, волшебник?

— Запрыгивай мне на спину, каждая секунда промедления стоит кому-то из людей жизни, — вместо ответа произнес волшебник.

Укутавшись в защитные заклинания, Тобиус вылетел из-под моста, неся на спине эльфку, принявшую свой обычный вид. Он вернулся на стены и воздвиг над Кальпом защитный купол, прикрыв едва ли не все западные укрепления. Стенам и башням крепости был нанесен серьезный ущерб, многие пушки превратились в куски мятого лома, а артиллеристы погибли. Сравнительно небольшой гарнизон, которого с лихвой хватило бы, чтобы сдерживать и десятитысячное войско в том месте, таял на глазах, еще живые солдаты стаскивали раненых со стен и несли в башню цитадели.

У зуланов все тоже складывалось не наилучшим образом. После отчаянной выходки Тобиуса один из циклопов ослеп и взбесился. Чудовище сначала металось из стороны в сторону, топча зуланов на берегу, а после того как натолкнулось на уцелевшего собрата, сцепилось с ним, дав Кальпу передышку.

— Шевелитесь! Помогайте раненым, всех, кто не может держать в руках оружие, — долой со стен! — Сир Травеор шагал уверенно, переступая через тела своих павших солдат, его взгляд сохранял ясность, хотя голову под шлемом укутывала пропитанная кровью криво наложенная повязка.

— Сир. — Тобиус стоял с затекшими руками, продолжая защищать крепость от стрел и копий. — Вы в порядке?