Они вернутся - Андрей Вдовин

— ну и черт с вами! Сидите тут, упивайтесь своей пассивностью! Я и без вас обойдусь — сам схожу и проверю. Но если со мной что-то случится — это будет на вашей совести! — и он решительно развернулся, уже готовый направиться в сторону звуков, которые всё так же размеренно и монотонно доносились из леса.

— Не пускайте его! — вдруг рявкнул кто-то за спиной.

Сергей оторопел, не сразу поняв, что это выкрикнул его собственный двойник. Обернулся — и вздрогнул: «близнец», привстав с места, так и впился в него взглядом горящих глаз. Смотрел враждебно, чуть ли не свирепо.

А на запястье уже сомкнулась Лехина рука.

— Куда собрался? — процедил капитан. — Сядь, говорят тебе! — он рывком потянул Сергея к себе.

— Да пошли вы! — сорвался на крик старпом. Попытался вырвать руку, но не тут-то было: хватка оказалась крепкой.

В глубине души он уже понял, что происходит, но сознание всё еще отказывалось верить — всё еще пыталось за что-то уцепиться, чтобы не рухнуть в жуткую темную бездну.

— Серый, беги-и-и! — раздался вдруг из леса приглушенный, как будто сдавленный крик. — Беги-и от них!

Трепет пронесся у Сергея по жилам. Сомнений быть не могло: это голос Лехи!

Старпом в испуге глянул на того, кто сжимал ему запястье. Лицо Лехино... но в искаженных чертах — лишь злоба и ненависть. И остальные фигуранты тоже уже тянут длинные загребущие руки...

— Беги-и-и! — вновь донеслось из леса.

И крик этот словно бы придал сил. Сергей яростно взвыл, отчаянно рванулся, но псевдо-Леха всё не отпускал. И тогда старпом, уже почти не соображая, что делает, со всей мочи двинул агрессору ногой в лицо.

Освободившись от хватки и увильнув от тянущихся к нему крючковатых пальцев, рванул во весь дух в чащу. Бежал почти вслепую, обдирая выставленные вперед руки, царапая голые колени и сбивая ступни, но почти не замечал этого. В висках гулким набатом отзывался стук топора — всё ближе, ближе, ближе...

Наконец выскочил на небольшую полянку — и застыл столбом, тяжело дыша.

При неверном свете ущербной луны в пяти метрах перед ним, возле бледного березового ствола, размеренно вскидывался, повторяя одни и те же движения, темный человеческий силуэт. После каждого взмаха следовал гулкий стук о дерево. Похоже, удары наносились не острием, а обухом.

— Леха, ты? — фальцетом выдохнул Сергей.

Ответ поверг его в недоумение и шок.

— Я не Леха, — раздался голос, очень похожий на Лехин. — Но я на твоей стороне.

Говоря это, таинственный незнакомец прервал свое странное занятие, опустил топор и повернулся к Сергею.

— Кто ты? — сглотнув, выдавил тот. — И где Леха?

— Ты давно уже один. Твоих спутников здесь нет.

— К-как?.. — старпом поперхнулся. — Где они?!

— Теперь у каждого свой путь.

— В смысле?!

— Не теряй времени. Те, другие, сейчас будут здесь.

Сергей обернулся. И на рыжеватом фоне от костра разглядел среди деревьев темные фигуры. Они шагали в его сторону.

— Что мне делать? — старпома колотила нервная дрожь.

— Найди лодку и уплывай. Держись подальше от любого, кого встретишь. Иначе не выберешься.

— А как же Леха, Юлька?..

— Забудь про них.

Сказав это, незнакомец внезапно вновь размахнулся и с силой обрушил топор на березу. По всему стволу, от корней до вершины, прошла крупная дрожь.

— Да кто ты такой?! — срывающимся голосом выкрикнул Сергей, совершенно ошарашенный и сбитый с толку. — Кто вы все? Что вам нужно?

— Беги! Протянешь хоть немного — будет поздно! — только и ответил «дровосек».

Старпом снова глянул за спину. Фигуры были уже совсем рядом.

И он не выдержал. Издал отчаянный, рычащий вопль — и припустил прочь с поляны. Дальше, вглубь леса.

«Лодка, нужна лодка!..» — бухало в мозгу.

Как быть? Увести преследователей за собой в лес, потом сделать крюк и вернуться в лагерь за лодкой? Но ее ведь еще накачать надо, а это полчаса как минимум...

Прийти к какому-либо решению беглец не успел. Нога запнулась за корень — и он кубарем полетел вперед. А в следующий миг долбанулся лбом обо что-то твердое и шершавое — да так сильно, что больше уже ни о чем не помнил и ничего не чувствовал: тьма поглотила его...

День 30

— Обручается раб божий Сергей рабе божией Анне во имя Отца, и Сына, и Святаго духа! Аминь!

После этих слов батюшка, деликатно понизив голос до шепота, велел жениху выставить мизинец и надел на него кольцо. Сергей, не слишком хорошо знакомый с обрядовой стороной, остался стоять в недоумении: он всю жизнь считал, что кольца носят на безымянном пальце.

А священник тем временем проделал всё то же самое и в отношении невесты.

Будущие супруги стояли друг подле друга в притворе храма, и оба держали в левой руке по зажженной венчальной свече, вдыхая витающий вокруг сладковатый запах ладана.

Напротив высился величавый иконостас — с резьбой под золото на пурпурном фоне, с фигурами святых в полный рост, с огромными золочеными буквами «Христос Воскресе!» по обеим сторонам от лучистого солнца, подвешенного над царскими вратами. Впрочем, кроме иконостаса, любоваться было особо нечем: Свято-Георгиевский храм был построен совсем недавно — ни стен, ни тем более потолка расписать еще не успели, поэтому вокруг сияла девственная белизна, разбавляемая лишь отдельными иконами. Зато из-под купола свисала огромная и массивная золоченая люстра с тремя рядами свечей, вся в хитроумных завитушках, что смотрелось внушительно и очень красиво.

Откуда-то сверху фоном лилось негромкое пение хора — превосходно слаженное многоголосье. Сергей по достоинству оценил вокальные данные певчих — похоже, все голоса были женскими, — и ему даже захотелось на них взглянуть, но пока что это было невозможно. А еще ему понравилось, что священник суфлерским шепотом подсказывал жениху и невесте, в какие моменты нужно креститься, — без его помощи это далеко не всегда можно было понять.

Гости по обеим сторонам тоже стояли со свечками и время от времени осеняли себя крестом — за исключением Лехи, который старательно запечатлевал всё происходящее на камеру, делая вид, что он тут просто часть интерьера...

Между тем батюшка приступил к новым манипуляциям — начал менять кольца местами, как будто производил троекратную рокировку:

— Во имя Отца... и Сына... и Святаго Духа... Аминь! — и на