Обнаженный Бог. Феномен - Питер Гамильтон

— Понимаю, — он повесил голову.

— Вы можете поцеловать меня на прощание, — застенчиво сказала она.

Он прижал ее к себе скорее со страхом, нежели с радостью, и прикоснулся губами к ее губам. Рот ее сочувственно сморщился.

— Я действительно очень благодарна вам за вечер, Энди. Спасибо.

— Если у вас что-то не заладится с женихом и вы вернетесь сюда… — начал он оптимистически.

— Вы будете первым в моем списке. Обещаю.

С обреченно повисшими руками он смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверями. Окончательность свершившегося оглушила его. В какой-то дикий момент ему захотелось побежать за ней.

— Ничего, сынок, все пройдет, — сказал швейцар. — Девушек много.

— Таких, как она, нет! — закричал Энди. Швейцар пожал плечами и улыбнулся с возмутительным самодовольством.

Энди быстро повернулся и пошел через ночной город. Толпы запрудили тротуары.

— Я ее все-таки поцеловал, — прошептал он. — Поцеловал, — и он изумленно хохотнул, сам себе не веря. — Я поцеловал Луизу Кавана, — смеясь, он шел к Айлингтону. Денег на метро у него не было.

Луиза подождала, пока Женевьева не улеглась в кровать, и позвонила Беннет.

— Здравствуйте. Вы меня не знаете. Меня зовут Луиза Кавана. Я звоню вам, чтобы предупредить вас о человеке, которого зовут Квинн Декстер. Вы его знаете?

— Пошла ты… — контакт был прерван.

Луиза снова вызвала электронный адрес Беннет с помощью комнатного процессора.

— Послушайте, это очень важно. Я встретила Квинна Декстера на Норфолке, он собирается…

Замигала красная криптограмма в виде креста: контакт снова прервался. Когда Луиза еще раз позвонила Беннет, та поставила фильтрационную программу, отключавшую ее код.

— Проклятие!

— В чем дело? — Женевьева смотрела на нее с кровати, прижав к груди одеяло.

— Беннет не хочет со мной говорить. Не могу в это поверить… после всех наших мытарств, и все ради того, чтобы ее предупредить…

Как глупо!

— Что ты теперь собираешься делать?

— Робсону позвоню, — она набрала код на процессоре, думая при этом, что детектив, возможно, провидец. Что ж, неплохо, если так.

— Не беспокойтесь, — сказал он. — Я сейчас приеду.

Луиза, должно быть, напрасно выбрала для встречи бар. Она сидела одна за столиком и пила апельсиновый сок. Убранство его было таким же, как и повсюду в отеле: на стенах золотисто-коричневые деревянные панели и зеркала в золотых рамах. Хотя люстры светили ярко, в углах собирались тени, словно на лесных прогалинах. Разнообразные бутылки в баре палисандрового дерева делали его похожим на выставочный экспонат.

То ли выпитое вино вкупе с Норкфолкскими слезами, то ли мягкое сиденье кожаного кресла, но Луиза почувствовала подступающую дремоту. Не помогало ей и то, что к ней обращались чуть ли не десятки молодых (и не очень молодых) людей с предложением выпить в их компании. Она беспокоилась лишь, что отвечала им более резко, чем подобало. Мама бы ее за такую грубость не похвалила.

К ней наконец подошел официант во фраке. Старый человек с большими седыми бакенбардами, он напомнил ей мистера Баттерворта.

— Вы уверены, мисс, что вам здесь надо оставаться? — ласково спросил он. — Для наших постояльцев есть более спокойные комнаты.

— Я о ней позабочусь, — сказал Иванов Робсон.

— Ну, разумеется, сэр, — официант поклонился и попятился.

Взгляд великана прошелся по сидевшим возле барной стойки мужчинам. Все они сразу отвернулись.

— Не обижайтесь, Луиза, но на вас такое платье, в бар вам лучше одной не ходить. Даже и в этом отеле. Оно вводит в заблуждение, — детектив уселся в кресло рядом с ней. Кожа под ним жалобно заскрипела.

— О! — она посмотрела на себя, только сейчас осознав, что она все в том же синем платье. — Должно быть, я слишком много выпила. Я ходила с приятелем в ресторан.

— В самом деле? Я, правда, не думал, что вы надели его ради меня. Хотя в этом случае был бы весьма польщен. Вы выглядите великолепно.

Луиза покраснела.

— Гм… спасибо.

— Разве вы не знаете, в вашей нейросети есть программа, подавляющая последствия опьянения?

— Нет.

— Есть. Если вы ее сейчас запустите, то наш разговор станет более продуктивным.

— Хорошо, — она вызвала структуру управления и поискала программу подавления. Прошли две минуты, и она почувствовала, что в баре не так уж и жарко. Несколько раз глубоко вздохнула, и в мозгу ее появилась готовность, как перед трудными экзаменами в школе.

Перед Ивановым на маленьком столике появился хрустальный бокал с виски. Он сделал глоток и внимательно посмотрел на Луизу.

— Ну как, получше?

— Да. Благодарю, — хотя она по-прежнему ругала себя за платье: мужчины смотрели на нее, как Энди, только без его умилительной сдержанности.

— Что там у вас вышло с Беннет? — спросил Иванов.

— Она меня отключила. Я ничего не могла ей рассказать.

— Гм. Что ж, ничего удивительного. Я собрал о ней разные сведения и выяснил, что человек она непростой. Эдмонтонская полиция составила большой файл, посвященный ее деятельности. Похоже, она связана с некой криминальной организацией, поставляющей запрещенные гормоны и биотехнические продукты. Естественно, что любое упоминание о бывших коллегах ее настораживает. И вы были правы в отношении Декстера: его депортировали, обвинение отягощено сопротивлением при аресте. Полиция предполагает, что он был курьером у Беннет.

— Что я должна делать?

— У вас два варианта. Первый: забудьте обо всем и останьтесь в Лондоне. Здесь мы пока в безопасности. Я держу руку на пульсе: одержимые тут пока не появились.

— Нет, не могу. Пожалуйста, не спрашивайте, почему, но мне обязательно нужно предупредить Беннет. Неужели я прошла весь этот путь, чтобы отступить на последней миле?

— Понимаю. Тогда я с большой неохотой советую вам ехать в Эдмонтон. Если вы встретитесь с Беннет лицом к лицу, она увидит, что вы не засланный из полиции агент и не сумасшедшая. И воспримет ваше предупреждение серьезно.

— Но ведь Эдмонтон закрыт.

— Уже нет, — не сводя с нее глаз, сделал еще глоток. — Поезда опять пошли. Думаю, власти уничтожили одержимых или верят в то, что уничтожили.

— Там будет Квинн Декстер, — сказала она тихо.

— Знаю. Поэтому я и предложил вам остаться. Но если вы так уж упорствуете, я могу поехать с вами и обеспечить, по возможности, защиту. Если он так страшен, как вы рассказываете, то вряд ли я могу дать вам гарантию. И все же это лучше, чем ничего.