Источник - Александр Беловец

сержант. — Буду его подпитывать пока не найдём нормального лекаря, а там видно будет.

Колин достал флягу и отёр влажной тряпицей рану друга. Затем туго её перевязал и сам надолго припал к горлышку. Смочив последними каплями лицо, вернул флягу на место и достал свой меч.

— Извини, дружок, но тебе придётся поработать топором, — хмыкнул сержант и повернулся в сторону деревьев.

Шрам на груди привычно светился и Колин понял, что скоро будет в форме. Он привесил меч к поясу и, выудив из сумки друга небольшой сухарик, закинул в рот. Выбрав дерево потолще, он стал карабкаться на него с проворством кошки. Найти в раскидистой кроне четыре длинных прямых ветки особого труда не составило, и уже через час сержант стал обладателем носилок сооружённых из запасных штанов и куртки.

Колин достал из сумки свёрток с остатками мяса и, оторвав широкую полоску, привалился спиной к толстому стволу. Катая во рту солёную жвачку, сержант гадал, как ему дотащить друга до той деревушки, что за лесом. Варианта было два: дойти до неё самому и вернуться за Скахетом на телеге или же тащить воина вместе со всеми вещами на ненадёжных носилках. И чем дольше Колин сидел, тем больше склонялся к первому, самому простому варианту.

Вдруг на периферии зрения сержант уловил какое-то шевеление. Прекратив жевать, он сглотнул солёный ком и осмотрел место схватки. Трупы оставались на своих местах, но всё же что-то царапнуло сознание. Оглядевшись, Колин схватился за кинжал. Один из воинов в чёрном, что до этого лежал лицом вниз теперь перевернулся на спину. Держа кинжал наготове, сержант стал медленно приближаться к лежащему человеку.

Не будь Колин в тот момент настолько напряжён и сосредоточен, он бы ни за что не заметил метнувшуюся справа тень. За секунду до столкновения, он успел немного отклониться, и это спасло ему жизнь. Остриё прошло в паре сантиметров от груди, скользнуло вниз, разорвало рубаху и, уткнувшись в ребро, отскочило в сторону. Сержант вскрикнул и, схватившись за рану, повалился на землю. В тот же миг небо заслонило чёрное пятно, а в кадык упёрлось острое лезвие.

— Лучше не сопротивляйся, маг, — лицо обдало чесночным духом. Колин посмотрел поверх полумаски и встретился взглядом с холодными глазами.

— Как же я вас, магов, ненавижу, — прошипел наёмник. — Но как бы ни велико было моё желание тебя убить, я всё же выполню приказ и доставлю в Храм. Но помни, — он надавил на лезвие, и сержант ощутил, как оно надрезало кожу. — Приказ был доставить живым, а о твоём здоровье речи не было, — воин двинул коленом и угодил как раз в то место, куда попало остриё кинжала. Колин зашипел от боли. — Лежи смирно… Айса! Айса, ты как? — ответа не последовало и воин, сдавив коленями руки сержанта, убрал лезвие от его горла. Достав из складки на одежде тонкую прочную верёвку, наёмник стал связывать из неё причудливую петлю.

А Колин в это время гадал, как отбросить от себя воина так, чтобы не причинить ему особого вреда. У сержанта к нему имелись некоторые вопросы, и поэтому убивать последнего из трезубцев было бы не рационально. А в том, что ему легко удастся освободиться, Колин ничуть не сомневался. Стоило лишь напитать ладони энергией и огонь тут как тут. Но вот как обойтись без огня сержант не знал… Пока не знал…

Колин закрыл глаза и мысли понеслись вскачь. В голове то и дело всплывало слово «воздух», но он всё время его отметал, хаотично ища варианты. Вдруг сержанта словно окатили ледяной водой. Вот же решение, само просится, а он гонит его как хозяин нашкодившего пса.

«Что собой представляет огонь? — задал он себе вопрос и сам же на него ответил, — горящий воздух. А что представляют те огненные шары, что кидаю я? Правильно, плотный горящий воздух. А что если его не поджигать, а швырнуть как есть?»

Сержант открыл глаза и посмотрел на наёмника, методично связывающего его запястья над головой. На лице появилась улыбка, но воин её не заметил. Закончив, он встал над пленником и вдруг почувствовал неладное, но было поздно. В его тело врезался тугой ком уплотнившегося воздуха и человека просто-напросто смело с места. Колин сел и с досадой сплюнул — бездыханное тело воина лежало у подножия ближайшего дерева.

— Вот чёрт, видимо перестарался, — посетовал сержант и, дотянувшись до брошенного кинжала, разрезал путы.

Подойдя к воину, потрогал жилку на его шее и ещё раз сплюнул, добавив к этому ещё и непечатное словцо. Всё было кончено и последний из тех, кто мог бы ответить на вопрос: «зачем он нужен Храму», умер.

— Всё, пора отсюда убираться, — решил Колин и стал сносить вещи в кучу.

Вдруг его взгляд упал на чёрный меч, лежащий рядом с обуглившимся телом, и сержанта осенило — деньги! Пройдясь по месту схватки, он собрал всё оружие и снёс его к остальным вещам. Затем посрезал с трупов кинжалы, отметив, что вид сгоревшей плоти уже не вызывает тошноты, и собрался было перенести Скахета на носилки, как с той стороны где лежал перевернувшийся на спину воин раздался стон.

Колин покрепче сжал рукоять и, обернувшись на звук, увидел отползающего воина в чёрном. Теперь-то он своего шанса не упустит. С этой мыслью сержант подскочил к наёмнику и пнул его сапогом по рёбрам. Воин со стоном перевернулся на спину, а Колин недолго думая уселся ему на грудь и приставил кинжал к горлу. От гаденького чувства мести сердце возликовало, но сержант загнал эмоции поглубже и, разделяя слова, задал мучавший его вопрос:

— Зачем! Я! Нужен! Вашему! Храму?!

Воин промычал что-то нечленораздельное и Колин, усилив нажим, повысил голос:

— Зачем ваш Храм охотится за мной?! Отвечай!!! Ну!

Ответа не последовало и сержант, зарычав словно зверь, с силой сдёрнул с лица воина глухую полумаску. И обомлел, так как под ней скрывалось симпатичное лицо молодой — не более двадцати пяти лет — девушки. На миг рука держащая кинжал у горла расслабилась, но хватило одного взгляда на раненного друга, и лезвие прижалось к коже с новой силой.

— Ты кто такая?

— Будто сам не видишь? — от глубокого грудного голоса так не сочетающегося со смуглым