Ужасный век. Том I - Андрей Миллер

ним. Посредственные лазутчики из таких здоровяков в тяжёлой броне, но красться всего ничего…

Стена примыкала к башне примерно на середине её высоты: можно забраться наверх, но это риск. Тяжёлая дверь казалась вариантом получше. Шеймус взялся за ручку и осторожно потянул.

— Заперто.

Ангус выругался про себя: всё-таки мураддины — не идиоты. По крайней мере, далеко не все.

— Ну что, опять верёвки?

— Нет, погоди. Я что-то слышу.

Капитан прижался ухом к двери, знаком приказав всем хранить молчание. Прислушался.

— Там кто-то есть. Идёт….

Ангус обнажил короткий меч, глянул вниз: чисто. Из-за двери послышался голос мураддина, но слов лейтенант не разобрал. Зато их понял Шеймус.

— Открой. Это я.

Наверняка по-мураддински капитан говорил с акцентом, он шёпот должен был сгладить его, как и толстая дверь. Ясное дело, калитку в воротах никто так просто не откроет, а вот внутри крепости… может повезти. В очередной раз.

— Открой, надо.

— Саид?

— Я, я. Открой.

Мураддин пробурчал ещё что-то, наверняка нелестное выражение. Однако засов всё же лязгнул, дверь приоткрылась. Шеймус вцепился обеими руками в её край.

Рванул: даже ожидай враг этого, в таком силовом противоборстве победа не светила. Надо было отпустить ручку, отступить — но мураддин не сообразил, что происходит. Стражника наполовину вытащило из проёма, Ангус увидел испуганное бородатое лицо — и тут же проткнул его мечом.

— Пошёл!

Лейтенант бросился внутрь, выставляя перед собой клинок.

Внутри оказалось просторно и настолько светло, что пришлось зажмуриться. Но прежде Ангус заметил движение — и навалился на противника вслепую. Нужно освободить проход, это сейчас самое важное!

Прижатый к стене стражник не успел достать оружие, но сопротивлялся отчаянно. Он перехватил вооружённую руку Ангуса, зато лейтенант сделал нечто ещё более важное: вцепился пальцами в покрытую густой бородищей челюсть, чтобы не дать закричать.

Позади был ещё противник, третий — но он только пискнуть успел прежде, чем с грохотом рухнул на пол. То ли Шеймус снёс его, то ли Айко зарубил секирой: не важно.

Ангус вдруг вспомнил о фитиле на запястье: не отпуская челюсть противника, умудрился прижать тлеющий кончик к его лицу. Враг расслабился от боли лишь на миг, но мгновения хватило. Гвендл вывернул вооружённую руку из захвата. Стражник пытался вновь схватить её, но Ангус поднажал всем весом, ловко подставил ногу и опрокинул врага.

Вот и всё. Противник едва уступал гвендлу габаритами и силой, но теперь шансов у него не было. Наёмник прижал лезвие к шее, надавил, протащил. Стражник продолжал брыкаться, так что Ангус повторял движение снова и снова — пока меч не дошёл до позвоночника.

Теперь можно и осмотреться.

В большом помещении стоял крепкий стол, лавки, стойки с оружием. Две двери выходили на стены форта, винтовая лестница вела вниз, а напротив неё был проход наверх — как Шеймус и предполагал, с толстенной стальной решёткой. Такую только взрывать вместе со всей башней…

Но опустить её не успели.

Третий стражник лежал как раз у решётки. Схватка вышла короткой и не особо шумной: пока ещё никто не спешил к башне. Может быть, гарнизон ничего не заметил — это если очень повезло. А может, мураддины ещё не оценили серьёзность ситуации. Тоже неплохо.

Разумно перебить расчёт у пушек и окопаться здесь, но Ангус хорошо понимал, почему они так не поступят. В форте ещё немало охраны: наёмников блокируют намертво, да и стены мураддины займут — помощи снаружи к «ржавым» пробиваться долго. Да, они вывесят плащ вместо флага, пушки будут молчать — так что Вальверде спокойно проведёт высадку, которой наёмники дождутся в осаде. Потом пираты захватят форт.

Но на это уйдёт по меньшей мере час, скорее гораздо больше. А ведь Шеймус полез в форт ради иного. Настоящая цель находилась не здесь — и время истекало, если вовсе не было уже безнадёжно потеряно.

Просто испортить пушки и сбежать? Но мураддины сразу вернут свой флаг на место, и Вальверде не будет уверена, что гавань беззащитна. Она готова рискнуть своими людьми, но не кораблями.

Оставить наверху часть отряда? Часть может и не удержаться.

Нет, конечно, никакой обороны и никакого быстрого отступления. Нужно атаковать.

***

На помощь никто так и не пришёл. Отчего именно так вышло — Ирма размышлять не имела ни желания, ни возможности: уж очень отчаянное сложилось положение.

Отряд на рыночной площади выдержал второй натиск, однако обошлось это слишком дорого — на ногах не осталось и половины солдат. Враг тоже отступил с большими потерями, даже оставив многих раненых возле баррикады, но даже сам Рамон Люлья не излучал теперь прежней уверенности.

— Барабаны, вашу мать! Какого хера не слышу барррабаны???

Быстрый ритм снова разнёсся по площади, но ободрил он далеко не всех. Падение духа и по лицам не было нужды угадывать: оно буквально ощущалось в воздухе. «Ржавые» проигрывали бой, только идиот мог отрицать это.

С той стороны жалких укреплений тоже неслись ритмичные звуки: пешие мураддины били саблями и булавами по стальным щитам, наступая. Послышался и стук копыт. Ирма видела, как Люлья спрыгнул с постамента: он лично повёл навстречу противнику самых боеспособных из тех, кто ещё остался.

Гайю больше не требовалось успокаивать: истерика сменилась полной апатией. Ирма взглянула землячке в глаза и не увидела там ничего. Зато сама она мыслила на удивление трезво.

Предположим, это поражение. Можно утешить себя мыслью, что противник нынче — Святое Воинство, а они далеко не те убийцы, вломившиеся в дворец. Ирма достаточно узнала о людях Валида за четыре года на этой войне. Ар-Гасан потому и был всегда на ножах с Шеймусом, что считал себя человеком чести и имел на то право. Что ни говори, но Валид с женщинами не воюет: потому и сидел в лагере, пока «ржавые» брали Фадл.

К сожалению, Валид знает Ирму в лицо. Уж точно не обознается, увидав среди пленных.

Нет для неё способа поставить Шеймуса в худшее положение, чем оказавшись в руках мураддинов. Капитан, может, потому никогда прилюдно и не показывал чувств, что даже подобия слабого места обнажать не желал? Дурацкий момент для подобных размышлений, конечно: враги всё равно не вникают в тонкости. Ирма уже создала дорогим ей людям много проблем. Нет-нет-нет.

Кроме того, это Валид вряд ли причинит женщинами какое-то зло: насчёт других мураддинов разумно ожидать противоположного.

Потому удобную мысль о том,