Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов

Оба пророчества Елены Уайт совместимы: по мере увеличения толпы, рвущейся в «мир и безопасность», уровень некрополя внутри центра всепланетной стаи будет становиться настолько нестерпимым, что найдутся и среди американцев такие, которые, бросая имущество, устремятся туда, где веками собирались более отчетливые неугодники.

Можно выразиться и иначе: предсказание о том, что непосредственно перед Вторым Пришествием Христа от Российской империи будут отваливаться куски, обедненные неугодниками, логически вытекает из пророчества о гегемонии Соединенных Штатов в последний период истории человечества и анализа направленности эмоций таких сверхвождей, как Гитлер и Наполеон, — и закономерного их в России психологического срыва.

* * *

И последнее: а Елена ли Уайт была автором этих двух странных для XIX века пророчеств? Или кто другой?

Вообще говоря, для нас совершенно не важно — Елене ли Уайт или безвестным неугодникам дано было знать эти две важные подробности последнего времени.

Главное, что оба пророчества — Истина.

О Втором Пришествии Христа верующие говорят с надеждой вот уже почти две тысячи лет. Но Христос медлит…

Медлитель, Кунктатор… Знакомые интонации. Всё те же, что и во все прочие времена! Так же уничижали победителей сверхвождей — кунктаторов Фабия и Кутузова!

Сын мясника Варрон клеветал на кунктатора — и последовавшая за ним толпа была разгромлена. Этот клеветник (греч. дьявол) мечтал бы «прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24) — но не получилось, и сверхвождь Ганнибал перегорел, предоставленный Фабием собственной злобе.

Так и Кутузов — предоставил Наполеона самому себе, и тот за месяц стояния на пепелище вознесшегося к небу города потерял все что можно, а 30 тысяч наполеоновцев — того лишь малая часть.

Ситуация самопожирания толпы, собравшейся вокруг боготворимого сверхвождя, воспроизводилась во все времена и не только при кунктаторах Фабии и Кутузове. Точно так же во все времена воспроизводилось странное поведение сверхвождей у стен великого города.

А потому воспроизводилось, что войны на земле — отражение чего-то более значительного, происходящего в масштабе всей Вселенной. Противостояние Великому Городу начиналось между переродившимся в сатану ангелом света — и понятно Кем.

Да, невроз великого города — это паранойяльный бред не Ганнибала, Наполеона или других сверхвождей — но их духовного хозяина, главного во Вселенной кукловода. Именно сатана предзнает, что у стен Великого Города, Нового Иерусалима, его и водимую им стаю ждет Величайшее Поражение, смерть вторая — вечная. И именно поэтому неугодники во все времена вызывали звериную, нечеловеческую ненависть всех сверхвождей — ведь, по большому счету, кунктаторы были врагами не этих недогипнотизеров, но величайшего гипнотизера Вселенной.

Воспроизведения паранойяльного невроза потому не совсем точны, что и Ганнибал, и Гитлер, и Наполеон хоть в незначительной степени, но нечто человеческое все-таки сохранили. И потому своего духовного хозяина оказались недостойны, сумев увлечь за собой лишь часть угодников. Великие сверхвожди (толповоды) — не более чем приближения к тому известному идеалу, который и воплотится в образе Антихриста-Сверхвождя. Он-то уже и будет настолько лишен личностных качеств, настолько будет полным «мертвяком», настолько патологически лжив, что сумеет пробиться к самым глубинным неврозам всех без исключения исполнителей, сметая даже остатки логического мышления, — и восторженной всемирной толпой безоговорочно будет принят за Христа.

Великим же городом Второго Пришествия будет Россия или ее, нынешней, часть — своеобразная предтеча Нового Иерусалима Третьего Пришествия, истинного Великого Города, прообраза, поселившегося в паранойяльном сознании всех сверхвождей.

Истинный же Кунктатор, медлящий тысячелетиями, наблюдающий самопожирание великих армий, — Христос. Ему не будет нужды, как то полагают носители массового сознания, толпу, кайфующую (торчащую) в стае падшего архангела, уничтожать.

Зачем?

Толпа под стенами Великого Города, все более пламенея любовью-ненавистью, сама, наконец-то, от своего собственного кайфа сторчится.

Вот, собственно, почти все. Таков наш трехцентровый мир, в котором позднего Фрейда толпа окрестила выжившим из ума стариком, Льва Николаевича даже собственные дети называли сумасшедшим, зато его жену Софью Андреевну множество госслужащих считали и считают идеалом верной жены, любящей матери и благодетельной хозяйки дома. Мир, в котором православного Достоевского, любившего подолгу живать в Германии, заставляют считать русским писателем, а в портрет Льва Николаевича, который вне России жить не мог и был ее защитником даже после биологической смерти, дисциплинированно и педантично харкали православные монахи, потомки которых, лишь только оказывались в зоне оккупации, начинали кадить Гитлеру. Мир, в котором «внешник» считается героем, а «внутренник» — умницей.

Книга завершена, написана и последняя глава, которая еще впереди, — осталось только Послесловие.

Послесловие — это почти всегда информация об авторе, и если человек, которому было поручено написать послесловие, не глуп, то сообщает он не то, что важно с точки зрения иерархии, но, напротив, нечто противоположное. Некие существенные странности.

Среди прочего, в хорошем послесловии, — если обсуждаемая книга не чтиво, а произведение, — будет сделана попытка ответить на вопрос: почему автор без материальной для себя выгоды столь много времени и сил положил, чтобы это произведение создать?

Книга, — если она не чтиво, — это попытка понять; ее написание — процесс понимания, удобная форма сосредоточения. Результат сосредоточения — одно из двух:

— или самооправдание — и тогда это чтиво (а всякое легкое чтение — всегда завуалированное самооправдание, потому оно для толпы и легкое);