Банкир - Лесли Уоллер

Но точно в такой же мере важным, понял Палмер, был тот факт, что в случае успеха его плана, КБЦБ будет слишком занята возней вокруг капитала Джет-Тех, выискивая слабые места, нащупывая, так сказать, доски, готовые провалиться, которые имеются у каждой крупной корпорации,– так что никто не задумается, чем вызвана распродажа. А в том, что имелась какая-то огромная слабина, Палмер никогда не сомневался. Упорное стремление Джет-Тех получить полумиллиардный заем свидетельствовало о чем-то более серьезном, нежели простом желании увеличить денежное обращение. Под этим, вероятнее всего, скрывалась железная необходимость возместить задолженность, которую от них требовали.

Прислонившись к высокой бетонно-блочной стене, Палмер устремил взгляд поверх грубой некрашеной поверхности стены на скопление зданий финансового района, прорезающихся сквозь туман. В одном из них, главном управлении ЮБТК, сидел Бэркхардт, все еще не имевший понятия о надвигающихся событиях. В другом – бирже, по всей вероятности, уже начали получать требования на продажу акций Джет-Тех из западных городов страны. В третьем – ряде контор, в которых помещалось нью-йоркское главное управление Джет-Тех, несколько человек, вероятно, начали с некоторым беспокойством реагировать на поступающие с биржи сведения.

Скорее всего, это служащие второго ранга, получавшие премии в акциях компании, когда акции продавались по 44-45. Эти люди следили за малейшим движением акций вниз, точно это был острый как бритва маятник Эдгара По, приближавшийся к их горлу. Любое сколько-нибудь существенное и постоянное понижение могло в один прекрасный день превратить их накопления в кучу бумажек.

Если они еще не реализовали свои акции, понижение может стоить им денег. Еще хуже. Палмер ухмыльнулся: если после покупки акций не истек шестимесячный период, в течение которого КБЦБ запрещала продавать эти акции, то тогда они не только теряют деньги, но и не имеют возможности восполнить иным путем свою потерю. Таким образом, второй эшелон служащих Джет-Тех утратит свои стимулы, как это происходит в последнее время повсюду со множеством людей.

Ухмылка Палмера стала шире. В целом, насколько можно судить, он вполне прилично справился со своей задачей. Теперь, даже если дело не дойдет до полной сумятицы, на которую он рассчитывал, даже если невозможно будет заставить Джо Лумиса отказаться от дерзкой мысли захватить контроль над ЮБТК, во всяком случае, у Лумиса возникает множество проблем.

Палмер уставился на башни финансового района и почувствовал, что никаким усилием воли не может сдержать необыкновенного удовлетворения: такое удовлетворение испытывает деревенский парень, перехитривший городского щеголя. Даже осознав это чувство и борясь с ним, чтобы не выдать его своим видом, он знал: пусть в известной степени, но он прав. Он показал себя равным со всеми в этих джунглях и, быть может, к концу нынешнего дня или завтра докажет, что превзошел всех.

За своей спиной Палмер услышал приглушенный гул вертолета. Он повернулся и увидел, что тот пролетел мимо и, сделав круг над краем острова, направился севернее к Гудзону, вероятно, к станции на Тридцатой улице. Скоро прилетит следующий, решил Палмер. По расписанию оставалось еще минуты две до его прибытия.

Вскоре до него донесся характерный гул другого вертолета, вызываемый вибрацией его огромных лопастей, разрубающих воздух и посылающих его вниз сильными взрывами шума. Палмер устремил взгляд через реку в направлении Бруклина.

Теперь он увидел и вертолет, разворачивающийся по широкой наклонной дуге на посадку. Одетый в опрятную спецовку регулировщик прошел на маленькую бетонную посадочную дорожку и начал широко размахивать правой рукой. Несущийся вниз поток воздуха заколебал поля шляпы Палмера. Он придерживал ее, пока вертолет садился на дорожку. Вскоре мотор заглох, и винт, медленно повернувшись несколько раз, замер. Третьим из выходящих пассажиров был Гейнц Гаусс. Маленький человек оглядывался вокруг себя бегающими глазами. Палмер никогда не видел Гаусса таким возбужденным и таким виноватым, даже в тот день, в Пенемюнде, когда тот впервые был захвачен в плен. Палмер помахал немцу рукой и пошел ему навстречу. Стоя на холодном ветру, они молча пожали друг другу руки. Гаусс захватил с собой только потрепанный коричневый кожаный портфель с позеленевшими медными застежками.

Банковский «кадиллак» ждал за оградой станции. Палмер сел вместе с Гауссом и дал шоферу адрес «Клуба» – всего несколько кварталов от вертолетной станции. Когда машина тронулась, Палмер медленно кивнул Гауссу.

– Я рад, что вы смогли выбраться, Гарри,– сказал он,– как дела с теми тиккерами?

Гаусс страдальчески нахмурился и беспомощно развел руками.– Неплохо,– ответил он наконец, явно стараясь выбрать слово, не выдававшее его немецкого акцента.

Сообразив, что нельзя доверять актерским способностям Гаусса скрыть от шофера свою личность и национальное происхождение, Палмер пустился в длинное путаное описание положения со строительством легких односемейных домов на Лонг-Айленде, средних цифр капитала, процентов, условий, особенностей различных видов бессрочных закладных и финансирования земельных участков. Так как было время ленча, они ехали до «Клуба» более десяти минут по забитой машинами улице.

– …и освобождает его капитал для расширения торговли,– болтал Палмер.– Но как только он достигнет… О, вот мы и приехали. Здесь, Джимми,– обратился он к шоферу. Они вышли из машины ровно в 12.30 и, торопливо пройдя через старинное фойе, молча вошли в массивный дряхлый лифт. В комнате ожидания «Клуба» Палмер кивнул служащему.

– Столик генерала Хейгена,– сказал он.

Служащий улыбнулся и повел их в ресторан. В это время Палмер услышал позади себя бормотание Гаусса:

– Ага, я был прав.

Выполняя роль секретарши Хейгена, Эдис заказала столик возле углового окна. Когда Палмер и Гаусс вошли в большую комнату, за их столиком сидел один человек – маленький худощавый, почти совершенно лысый мужчина, который, встав им навстречу, оказался больше похожим на преуспевающего жокея в отставке.

На самом деле Эдди Хейген был одним из протеже Билли Митчела в двадцатых годах. Армейская карьера Хейгена сильно пострадала из-за его верности неудачливому генералу. Замороженный в чине капитана с 1934 г. вплоть до Пирл-Харбора, Хейген в конце концов был переведен из авиации в разведку, где с начала второй мировой войны быстро заработал генеральскую звезду. После ухода в отставку Хейген стал почетным председателем правления небольшой компании, производящей прицелы для бомбометания. Хотя его наняли только для получения большего числа правительственных контрактов, Хейген отнесся к делу серьезно и начал набирать молодежь из близлежащего МТИ[73]. Теперь продукция компании включала автоматику, различные электронные «черные ящики», всевозможные роботы и телеметрическую аппаратуру. Фирма перешла на восьмое или девятое место в списке частных контрактных организаций, связанных с космическими исследованиями, то есть на место, которое как будто не имела права занимать, если судить по ее довольно малым размерам, но которое досталось ей благодаря качеству ее продукции и умению Хейгена продавать ее своим друзьям в Вашингтоне.