Стрекоза в янтаре - Диана Гэблдон

Их было тридцать. И, глядя на них, нельзя было сказать, что их было «всего лишь» тридцать. Но я видела поля сражений Эльзаса и Лотарингии и акры лугов, превратившихся в свалку из тысяч мертвых тел.

— Если рассматривать события в историческом контексте, — продолжала я извиняющимся голосом, — количество убитых среди них было довольно… незначительным.

Джейми резко выдохнул, едва разжав стиснутые зубы, и мрачно посмотрел на меня.

— Незначительным. В самом деле незначительным…

— Прости меня.

— Ты тут ни при чем, англичаночка.

Но я почему-то не могла отделаться от чувства вины.

После ужина мужчины сидели вокруг костра, наслаждаясь ощущением сытости, переговариваясь между собой и почесываясь. Почесывание было местным бедствием. Тесные жилища, несоблюдение правил гигиены способствовали повальному заражению вшами. Ни у кого не вызывало удивления, когда тот или иной воин извлекал такой образчик откуда-нибудь из складок своего пледа и бросал в огонь. Вошь вспыхивала искрой и исчезала.

Молодой парень по имени Кинкейд — впрочем, настоящее его имя Александр, но среди воинов было так много Александров, что было решено присвоить им псевдонимы, — казалось, особенно тяжко страдал от этой напасти. Он яростно чесал то темную кудрявую голову, то под мышками, то, бросив на меня быстрый взгляд и убедившись, что я не смотрю в его сторону, промежность.

— Ну и достается тебе, парень! — сочувственно произнес кузнец Росс.

— Да, — ответил тот. — Эти мелкие твари съедают меня живьем.

— Придется тебе избавляться от всех волос, — заметил Уоллес Фрэзер, сам почесываясь, — на тебя больно смотреть, парень.

— Разве тебе не известен лучший способ избавления от этой мерзости? — произнес Сорли Макклюр и, так как Кинкейд отрицательно покачал головой, наклонился и осторожно вытащил горящую головню из костра. — Подними-ка свой килт на минуту, парень, и я выкурю их оттуда, — предложил он под смех и улюлюканье окружающих.

— Проклятый фермер, — пробормотал Мурта. — Смотри до чего додумался!

— А ты знаешь лучший способ? — Уоллес скептически поднял широкие брови, наморщив при этом загорелый лоб.

— Конечно. — Мурта торжественно извлек из ножен кинжал. — Парень — сейчас солдат. И должен действовать по-солдатски.

Открытое, доверчивое лицо Кинкейда выражало нетерпеливое ожидание.

— Как это?

— Очень просто. Берешь кинжал, поднимаешь килт и сбриваешь половину волос в промежности. — Он осторожно поднял свой кинжал. — Но помни: только половину.

— Половину? Понятно…

Кинкейд был само внимание, однако на лице его отразилось сомнение. Я заметила, что лица людей, сидевших вокруг костра, осветились улыбками, но никто пока не смеялся.

— И только потом, — Мурта жестом указал на Макклюра, — ты поджигаешь вторую половину, и когда эти твари начнут выпрыгивать, рази их кинжалом.

Кинкейд так покраснел, что это было заметно даже при свете костра, а сидевшие вокруг мужчины разом взревели и заулюлюкали. Началась грубая потасовка, стали размахивать горящими поленьями, выхваченными из костра. Именно в этот момент, когда грубое развлечение казалось вот-вот перейдет в серьезную драку, появился Джейми, отлучавшийся проверить лошадей. Шагнув в круг, он достал из-под мышки две глиняные бутылки и бросил одну Кинкейду, другую Мурте. И тут же все затихли.

— Все вы глупцы, — объявил он. — Второй лучший способ избавиться от вшей — это вылить на них виски, чтобы напоить допьяна. Когда они уснут и захрапят, просто встань — и они посыпятся с тебя.

— Второй лучший способ, говоришь? — спросил Росс. — А могу я спросить, какой из них самый лучший?

Джейми снисходительно улыбнулся всем, сидящим вокруг костра, словно отец, посмеивающийся над неразумными детьми.

— Пусть твоя жена выберет их, одну за другой. — Он изобразил поклон, повернувшись ко мне, и, приподняв бровь, произнес: — Не доставите ли вы мне такое удовольствие, леди?

Шутки шутками, но это был единственный реальный способ избавиться от вшей. Я тщательно расчесывала свои волосы утром и вечером, мыла их тысячелистником каждый раз, когда мы останавливались возле водоема, достаточно глубокого, чтобы можно было искупаться в нем, и только таким способом спасалась от этой напасти. Сознавая, что я смогу избежать вшей только до тех пор, пока их не подхватит Джейми, я предпринимала то же самое и по отношению к нему. Каждый раз, когда я могла заставить его посидеть спокойно, я искала у него в голове насекомых, перебирая прядь за прядью.

— Обезьяны-бабуины занимаются этим все время, — заметила я, осторожно вытаскивая лисохвост из его густой рыжей гривы. — Но мне кажется, они съедают продукты своего труда.

— Пожалуйста, не продолжай, англичаночка, — взмолился Джейми.

Он ежился от удовольствия, когда расческа мягко скользила по его волосам.

Огонь костра тысячами сверкающих бликов отсвечивал на моих руках.

— Мм… Ты не представляешь, как это приятно, когда кто-то расчесывает тебе волосы.

— Подожди, пока я вытащу последнюю, — сказала я, ущипнув его и заставив засмеяться. — Терпи, иначе я прибегну к методу Мурты.

— Коснись волос в моем паху факелом и получишь то же лечение, — предложил он. — А как Луиза де ла Тур называла девушек, которые бреют разные места?

— Эротичными.

Я наклонилась и слегка прикусила зубами мочку его уха.

— Ммфм.

— О вкусах не спорят, — сказала я. — Кому что нравится.

— Одно из мерзких, типично французских извращений, — ответил он.

— А разве это не так?

Громкое раскатистое рычание прервало мое занятие; я положила гребень и тревожно взглянула в сторону леса у нас за спиной.

— Там либо медведь, либо… Почему ты не стал есть, Джейми?

— Я был занят лошадьми. У одной из них треснуло копыто, и мне пришлось делать ей припарки. И сейчас, когда у меня разыгрался аппетит, ты говоришь о том, что кто-то ест вшей.

— Какие припарки?

— Разные. В таких случаях хорошо помогает свежий навоз. Но сегодня я использовал жеваные листья вики, смешанные с медом.

Седельные вьюки мы свалили прямо у костра, разожженного на небольшой просеке, где мужчины поставили для меня палатку. Вначале я намеревалась спать, как все, под открытым небом, но исполнилась чувством глубокой благодарности к ним за эту маленькую привилегию. А когда я стала благодарить Мурту, он, со свойственной ему прямолинейностью, дал мне понять, что это было сделано вовсе не ради меня.

— Если он расслабится, оставшись наедине с тобой, никто не будет ему завидовать, — сказал маленький клансмен, кивнув в сторону Джейми, советовавшегося о чем-то с несколькими мужчинами. — И в то же время нет необходимости наводить ребят на мысль о том, чего они лишены в настоящее время, понятно?

— Вполне. Вы очень предусмотрительны, — произнесла я сдержанным тоном.

По тонким губам Мурты скользнула хитрая улыбка.

— О, разумеется, — сказал он.

Порывшись в сумках, я отыскала головку сыра и несколько яблок, предназначенных для Джейми. Он подозрительно покосился на них, спросив:

— А хлеба нет?

— Есть, но