Лэшер - Энн Райс

— Джулиен, ты напрасно принимаешь все это близко ксердцу. Ты слишком стар, и у тебя разыгралось воображение. Маленькая глупаядевочка наговорила невесть что. Может, просто хотела угодить Карлотте. Думала,та ей что-нибудь за это подарит. А может, Карлотта ей надоела и она решилахорошенько ее испугать и отделаться от ее общества. Подумай сам, это ведьслабоумное дитя, которое и говорить толком не умеет. Целыми днями она сидит уокна, глазеет на улицу, что-то напевает или бормочет себе под нос. Она неспособна завязать шнурки на собственных ботинках, не то, что предсказыватьбудущее.

— А этот негодяй Тобиас держит ее взаперти, —добавила Стелла.

— Ладно, с меня хватит, — оборвал я. — Яслышал вполне достаточно. Прикажите, чтобы мою машину подали к парадной двери.

— Тебе сейчас нельзя садиться за руль, —решительно возразила Мэри-Бет. — Не забывай, ты серьезно болен. Или тыхочешь умереть на ступеньках дома Тобиаса? По-моему, столь почтенному старикубольше пристало испустить дух в своей постели, в окружении любящих родственников.

— Да будет тебе известно, милая доченька, я вовсе несобираюсь умирать, — со сдержанным сарказмом сообщил я. — И если тыне соизволишь распорядиться насчет машины, я отправлюсь на Амелия-стрит пешком.Где, хотел бы я знать, пропадает Ричард? Ричард, будь добр, приготовь мнекостюм и все прочее. Я переоденусь в библиотеке. По лестнице мне не подняться.Ричард, поспеши, прошу тебя!

— Они там от страха с ума сойдут, когда тебяувидят! — воскликнула Стелла. — Решат, будто ты явился, чтобы всех ихубить.

— С какой стати мне их убивать? — пожал я плечами.

— Но ведь у них теперь есть ведьма, которая обладаетбольшей силой, чем мы с мамой. Дядя Джулиен, подумай о нашем наследии. Ты ведьвечно твердишь мне, что об этом надо думать в первую очередь. Разве эта девочкане может теперь потребовать все?

— Разумеется, нет, — отрезаля. — По крайнеймере, пока у Мэри-Бет есть дочь. Будем надеяться, что ты, Стелла, в свое времятоже произведешь на свет дитя женского пола, наделенное ведьмовскимиспособностями. Так что у нее нет никаких прав.

— Да? А мне казалось, существуют какие-то условия,связанные с ведьмовскими способностями и колдовской силой… Я сама точно незнаю. В общем, поэтому они ее и прячут. Боятся, что мы ее убьем.

Тут явился Ричард с моей одеждой. Я поспешно облачился вкостюм, строго при этом следя, чтобы все детали туалета подходили дляофициального визита. Затем я попросил Ричарда принести дорожный плащ —автомобиль у меня был открытый, а дороги в это время года покрывалапыль, — а также перчатки и темные очки.

— Тебе совершенно незачем туда ехать, — вновьпопыталась удержать меня Мэри-Бет. — Стелла права: ты перепугаешь их досмерти. И бедную девочку тоже.

— Если она и вправду приходится мне внучкой, я долженее забрать.

С этими словами я устремился к дверям. Чувствовал я себянеплохо, если не считать одного незначительного неудобства: левая нога плохомне подчинялась. Она отказывалась должным образом сгибаться при ходьбе, иприходилось слегка ее приволакивать. Но, к счастью, Мэри-Бет и Стелла этого незаметили. Я понял, что это один из первых признаков приближающейся смерти. Нотут же отогнал эту мысль прочь, сказав себе, что с таким незначительным недугомсмогу прожить еще не один десяток лет.

Я спустился с крыльца, и мальчики помогли мне сесть в машину.Стелла тут же вскарабкалась ко мне на колени, едва меня не задушив и пребольнопридавив атрибуты моего мужского достоинства. Тут к машине подошла Карлотта, досих пор стоявшая в отдалении, в тени дубов.

— Ты поможешь ей? — спросила она, устремив на менясуровый и презрительный взгляд.

— Разумеется, помогу, — заверил я. — Заберуее из того дома, где с ней так плохо обращались. Все, что случилось, простоужасно. Почему ты не рассказала мне раньше?

— Я не знала, стоит ли, — проронила Карлотта, илицо ее, и без того хмурое, стало еще более мрачным. — То, что она видит вбудущем, слишком страшно.

— Быть может, она ошибается. Поехали, Ричард. Машинарванула с места и с бешеной скоростью помчалась по Сент-Чарльз-авеню. Из-подколес столбом летели пыль и мелкие камешки. Наконец Ричард — по своемуобыкновению резко и неожиданно — затормозил на углу Сент-Чарльз и Амелия-стрит.

— Мне необходимо своими глазами увидеть эту чердачнуюзатворницу, — пробормотал я себе под нос. Внутри у меня по-прежнему всеклокотало от ярости. — А потом я разберусь с этим мерзавцем Корт ланд ом.Пусть только покажется мне на глаза, я ему голову оторву.

Стелла помогла мне выбраться из машины. От возбуждения онабуквально прыгала на месте. То была ее постоянная привычка, которая взависимости от моего собственного настроения казалась мне то очаровательной, тонесносной.

— Посмотри, Джулиен, милый, — воскликнулаона. — Вон туда! Она в окне чердака.

Вне всякого сомнения, Майкл, вы не раз видели этот дом. Онстоит по сей день, столь же незыблемый, как и сама Первая улица.

Разумеется, мне тоже случалось проезжать мимо, хотя, как яуже упоминал, ни разу нога моя не переступала порога вражеской обители. Я незнал даже, сколько именно Мэйфейров живет под этой крышей. С моей точки зрения,этот особняк в итальянском стиле отличался излишней помпезностью и, я бысказал, надменностью, хотя, бесспорно, был красив. Подобно моему собственномудому, он был построен из дерева, отделанного под камень. Фасад его украшаликолонны, внизу дорические, наверху коринфские, парадная дверь располагалась вуглублении, а в стороны расходились два восьмиугольных крыла с закругленнымиитальянскими окнами. При всей свой тяжеловесности и некоторой неуклюжести,здание, должен признать, отличалось своеобразным изяществом. В целом дом былнедурен, хотя, конечно, не шел ни в какое сравнение с моим.

Услышав слова Стеллы, я немедленно поднял взгляд кчердачному окну.

Несмотря на то, что стекла в нем были двойными, мнепоказалось, я слышу биение сердца девочки, устремившей на меня пристальныйвзгляд. Я различил лишь бледное личико и копну спутанных волос. А потом встекло ударило солнце, и видение исчезло.

— Это она, она. Наша бедняжка Рапунцель! —воскликнула Стелла и, хотя девочка отошла от окна, принялась приветственноразмахивать руками: — Эви, дорогая, мы пришли тебя спасти. Твоему заточениюконец!