Русский Моцартеум - Геннадий Александрович Смолин

развернулся и наставил на нас пистолет. Потом отступил от двери.

– Вальтер! Он по-прежнему прикидывается трупом?

– Он ни разу не пошевелился.

– Ладно. Выходи наружу и скажи ему вот что. Скажи ему, что моя пушка смотрит прямо на его фрау и что если я услышу любой подозрительный звук, то тут же пробуравлю в ней дырку… Потом отбрось ногой его пистолет, тщательно обыщи и тащи сюда. Положишь его на кушетку. Выполняй!

Вальтер исчез. Снаружи донесся его голос. Некоторое время спустя мы увидели, как он, пятясь, тянет за плечи безжизненное тело Романцова. Затащив в комнату, Вальтер уложил его на кушетке. Одна нога Романцова болталась под неестественным углом, а выше колена расплылась кровь. Подобрав свисающую ногу, Вальтер аккуратно, почти бережно пристроил ее рядом со второй ногой, словно служитель морга, обряжавший труп.

– Хорошо, Вальтер, – произнес Красавчик. – Теперь загляни в багажник «Порше». Все, что найдешь, неси сюда, особенно что-нибудь вроде запасного колеса.

Мы ждали. Наконец, снаружи послышался топот, и в комнату ворвался Вальтер.

– Ник! – с порога завопил он. – Его там нет!

– Чего там нет?

– Багажник пуст, чтоб его разорвало! Кроме паршивой русской водки!

– Болван, тащи сюда запасное колесо! – приказал Красавчик. – Оно в багажнике.

Скоро Вальтер принёс колесо «Порше» и положил его на стол.

XXXIII. Спасение

Questo e il fin di chi fa mal[93]

Ритм дыхания Романцова не переменился. Он явно был без сознания, ничего не слышал и не ощущал. Красавчик оторвал взгляд от Вальтера и повернулся лицом к кушетке. Подойдя поближе, он пристально всмотрелся в раненого. Потом его губы медленно расползлись в ухмылку.

– Да, мне говорили, что ты горазд на всякие штучки-дрючки, – произнес он. – Ну, ловкач!

Он переместил взгляд на Вальтера.

– Теперь-то ты понимаешь, почему я оставил его в живых? Уж больно невинным он выглядел, когда прикатил сюда, для человека с его опытом. Я сразу смекнул, что козырную карту он припрятал в рукаве, чтобы было, чем поторговаться потом… Стой смирно, Принцесса!

– Но я должна помочь ему! – воскликнула фрау Ольга. – Он же истечёт кровью!

Красавчик изучающе посмотрел на неё. Потом задумчиво кивнул.

– Хорошо. Не возражаю, – он указал на Романцова.

Ольга переглянулась со мной; в её взгляде я прочитал твёрдую готовность идти ва-банк. Услышав Ника, она быстро повернулась, подошла к кушетке, и я услышал, что дыхание её замерло – вблизи рана Евгения выглядела ужасно.

Красавчик-Ник подошёл к Ольге сзади и положил руки на ее плечи. Ольга не стала противиться, а прижала его руки к груди.

Ник довольно усмехнулся.

– Вот, что тебе нужно, Принцесса!

Он с вожделением посмотрел на нее. Женщина, как говорят в соку, женщина в изящных американских джинсах, довольно искусный ажурный бюстгальтер, прикрытый кружевами комбинации…

И вот уже Красавчик облизал губы. Да и Вальтер заметно оживился. Красавчик сказал:

– Ну, давай же, Принцесса, пройдём в опочивальню. И займёмся любовью – я знаю, ты в этом знаешь толк.

– Нужно ещё наложить шину, – сказала она, выпрямляясь.

– О, это не обязательно, – ухмыльнулся Ник. – Ему не придётся много ходить.

Он ухватил Ольгу за руку, явно довольный, что прикасается теперь к нежной коже, а не к рукаву.

– Мы с тобой сейчас пойдем, Принцесса, в соседнюю комнату. И будем там забавляться до тех пор, пока твой муженёк не очнётся и не скажет, куда запрятал антикварные штучки из Мюнхена…

Внезапным резким движением Ольга вырвала руку и бросилась к двери. С любителями этот номер прошёл бы, и я уже напрягся, готовый прыгнуть со стула, но Ник был профессионал. Он не стал преследовать Ольгу. В руке его мигом возник пистолет, а сам он отступил, чтобы держать в поле зрения и меня и Романцова.

– Ты поймал ее, Вальтер? – спросил он.

– Да.

– Врежь ей по щекам, – сказал Ник, не поворачивая головы.

Вальтер, стоявший ближе к двери, тут же перекрыл путь убегающей Ольге. Удерживая перепуганную женщину левой рукой, он залепил ей две звонкие пощечины.

– Хватит, – приказал Ник. – Мы же не хотим испортить её внешность, правильно, Вальтер? Не беспокойся, ты её тоже попробуешь, – я не жадный. Только следи за этими молодцами, пока я там её…

Ольга жалобно всхлипнула, изображая из себя недотрогу. Эти нюни не были от боли или от страха. Так начиналась её великолепная игра со смертельным номером в конце. Меня это вдохновило: долгожданный финал впереди. Не подумайте, что я такой чёрствый и бессердечный, но прикиньте сами: меня били несколько часов подряд, Романцов тяжело ранен в ногу, смерть уже на пороге, и на Ольгу – одна надежда, точнее на её игру не понарошку, а всерьёз. Ведь её всё равно должны были изнасиловать. Это было ясно, как Божий день, еще с утра, когда я так купился на утренних гостей. Я был уверен, что она давно это осознала и теперь только ломает голову над тем, как лучше воспользоваться своей притягательной силой. Тем более что она давно перестала быть невинной девственницей. Как-никак, её Романцов был не первый муж.

Я правильно спрогнозировал, что Ольга поведет себя так, как поступила бы на её месте любая женщина-агент. Или даже просто любая разумная и достаточно храбрая женщина. Ведь она могла вывести из игры Красавчика на достаточно долгое время, чтобы я успел подстроить ловушку дауну Вальтеру, которого природа щедро наградила мускулами, но обделила мозгами.

В этот миг я был рад до небес. Помнится, я знал девушку-агента (умолчу её имя). Так она бы тоже отчаянно сопротивлялась, вырывалась и царапалась, плакала и молила, но в самую нужную минуту уступила бы и отдалась, сначала неохотно, а потом всё с большей и большей страстью, чтобы Красавчик возомнил себя неотразимым и всесокрушающим мужчиной ровно до той секунды, пока она не выкрала бы у него нож или пистолет и не вышибла ему мозги. А Ольга, повинуясь приказу, должна расправиться с Ником, как убивают внезапно взбесившуюся собаку, которая набросилась на хозяина.

Ник подошел ко мне и пребольно лягнул по лодыжке. Должно быть, нарочно старался целить в одно и то же место.

– Мне надоело с тобой нянчиться, гад, – пролаял Красавчик. – Где фрау Шерманн?

– Не скажу.

Он обрушился на меня, как лавина, попеременно нанося удары ногами, кулаками или ребром ладони. Насколько было возможно, я пытался уклоняться и прикрывать самые уязвимые места, что, впрочем, было бесполезно: Красавчик бил меня за то, чтобы привлекательная женщина отдалась ему так, как он хотел, хотя вполне возможно, что он избивал меня просто для отвода