Вечная жизнь Смерти - Лю Цысинь

Ифань ошибался. Объект и в самом деле пережил восемнадцать миллионов лет. При необходимости он дожил бы до последних дней Вселенной – потому, что существовал вне времени.

Дверь помнила, что изначально ее поместили рядом с камнем, на котором выгравировали текст, и что у нее было настоящее металлическое обрамление. Но металл распался прахом через какие-то пятьсот тысяч лет, а объект всегда оставался таким же новым. Он не боялся времени – его собственное время еще не начало ход. Он обретался под землей, на глубине тридцати метров, рядом с надписью на камне, но, обнаружив присутствие людей, поднялся на поверхность. По пути наверх земля не препятствовала ему, и он летел, словно призрак. А теперь убедился, что эти двое и в самом деле те, кого он ждал.

– Мне кажется, это дверь, – сказала Чэн Синь.

Ифань подобрал небольшую ветку и швырнул ее в прямоугольник. Ветка пролетела насквозь и упала на землю с другой стороны. Подлетело несколько фосфоресцирующих существ-пузырьков. Некоторые из них прошли сквозь прямоугольник, а одно даже пересекло светящийся контур.

Ифань протянул руку и коснулся контура. Световая линия и его палец прошли друг сквозь друга, и он ничего не ощутил. Недолго думая, он сунул руку в плоскость прямоугольника. Чэн Синь завизжала. Ифань вытащил руку обратно – с ней ничего не случилось.

– Твоя рука… Ее тут не было! – Чэн Синь указывала на оборотную сторону прямоугольника.

Ифань попробовал снова. Его ладонь и предплечье не прошли насквозь, а исчезли, как только пересекли плоскость. С другой стороны Чэн Синь видела руку, будто рассеченную стеклом. Четко выделялись кости, мышцы, кровеносные сосуды. Ифань вытянул руку обратно и еще раз повторил эксперимент с веткой. Она просто прошла сквозь прямоугольник, и все. А затем через объект пролетели несколько насекомых с крутящимися воздушными винтами.

– Это действительно дверь, – согласился Ифань. – Но она умная – распознает, что проходит сквозь нее.

– Тебя она впускает.

– Наверное, и тебя тоже впустит.

Чэн Синь робко попробовала, и ее рука тоже исчезла в «двери». Ифань увидел сечение руки с противоположной стороны. Дежавю…

– Подожди здесь, – сказал Ифань. – Я схожу посмотрю, что там.

– Мы пойдем вместе, – решительно заявила Чэн Синь.

– Нет, ты останешься здесь.

Чэн Синь схватила Ифаня за плечи и развернула к себе. Посмотрела прямо в глаза.

– Ты в самом деле хочешь, чтобы нас тоже разделили восемнадцать миллионов лет?

Ифань долго глядел в ее глаза, потом наконец кивнул:

– Пожалуй, нам надо кое-что прихватить с собой.

Через десять минут они, держась за руки, шагнули в дверь.

Первородная тьма.

Чэн Синь и Гуань Ифаня вновь окутал временной вакуум. Ощущение было похожим на то, когда их челнок попал в зону пониженной скорости света. Время здесь не двигалось – а может быть, лучше сказать, что его тут не существовало. Они утратили чувство времени, и у них опять создалось впечатление, что они проносятся сквозь время, оставаясь вне его.

Тьма развеялась, и время пошло вперед.

В языке человека нет слов, которыми можно описать момент, когда время начинает ход. Нельзя даже сказать, что время началось после того, как они прошли сквозь дверь, поскольку «после» требует времени. Но времени здесь не было, а потому не было ни «до», ни «после». То самое время «после» входа могло быть как короче одной миллиардной доли от одной миллиардной доли секунды, так и длиннее миллиарда миллиардов лет.

Зажглось солнце – медленно и постепенно. Сначала оно казалось просто диском, а потом в его свете начал проявляться мир вокруг – словно мелодия, начинающаяся самыми тихими нотами и вырастающая в мощный хор. Вокруг солнца возникла голубая окружность, разрослась и стала голубым небом. Под небом начала неспешно вырисовываться идиллическая картина: черное, незасеянное поле, а рядом прелестный белый домик. Экзотическая деталь: несколько деревьев с широкими листьями странной формы – намек на необычное. Солнце неторопливо разгоралось, и мирная сцена, казалось, приветливо раскрывала свои объятья.

– Там люди! – Гуань Ифань указал вдаль.

Возле самого горизонта спиной к ним стояли две фигуры – мужчина и женщина. Мужчина только что опустил поднятую руку.

– Это мы сами! – догадалась Чэн Синь.

Перед далекими фигурами виднелись белый домик и деревья, точные копии тех, что были поблизости. На таком расстоянии разглядеть, что́ у людей под ногами, не получалось, но, скорее всего, это еще одно черное поле. В конце этого мира начиналась его копия, а может быть, проекция.

Копии или проекции мира обнаружились со всех сторон. Путешественники огляделись и увидели кругом то же самое. Их пара присутствовала в каждом из миров, но они видели лишь затылки своих копий: те отворачивались, стоило только Чэн Синь и Гуань Ифаню повернуться к ним. Оглядываясь, новоприбывшие видели все тот же мир, только смотрели на него теперь с другой стороны.

Дверь, через которую они вошли сюда, исчезла.

Чэн Синь и Гуань Ифань двинулись, ступая по дорожке из каменных плиток, а их копии в копиях мира шли вместе с ними. Им встретился ручеек; моста не было, но ручей был настолько узким, что они его перешагнули. Только сейчас люди осознали, что гравитация здесь стандартная, 1g. Прошли мимо рощи деревьев и оказались возле белого домика. Дверь была закрыта, синие занавески на окнах задернуты. Все выглядело совершенно новым, ни пылинки ни соринки, – собственно, оно и было новым; время здесь началось только сейчас.

Перед домом лежала груда примитивных сельскохозяйственных инструментов: лопаты, грабли, корзины, ведра… Кое-какие предметы имели необычные очертания, но тем не менее догадаться об их назначении было несложно. Больше всего путешественников заинтересовал ряд металлических колонн, стоящих неподалеку от инвентаря: высотой с человека, полированная поверхность блестит в солнечных лучах. У каждой колонны было по четыре металлических приспособления – по-видимому, сложенные руки. Скорее всего, это неактивированные роботы.

Чэн Синь и Гуань Ифань решили ознакомиться с территорией, прежде чем заходить в дом, поэтому прошли мимо него. Через километр они добрались до края этого маленького мирка и замерли перед расстилающейся перед ними копией. Поначалу они решили, что это всего лишь отражение, хотя оно и не было зеркальным. Потом поняли, что это не отражение – настолько все было реально. Сделали шаг – и, не встречая никакого сопротивления, оказались в дубликате мира. Чэн Синь огляделась, и ее сердце екнуло от испуга.

Все выглядело точно так же, как в тот момент, когда они впервые оказались в этом мире. Тот же самый деревенский пейзаж с копиями впереди, позади и по сторонам. А в тех копиях – копии их самих. Чэн Синь и Ифань обернулись и увидели, что их двойники на дальнем конце только что оставленного ими мира тоже смотрят себе за спину.