Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 1 - Илья Арнольдович Ильф

class="empty-line"/>

Человек, изобретший средство от лысины.

Великий человек приехал, и весь город стащили в музей.

Магазин «Трубы и барабаны».

Кот-идиот. Когда ни откроешь дверь, он обязательно влезет в квартиру. И ничего за три года не нашел, а лезет.

Оркестр в кино. Свист флексатона, унылое веселье.

Исторический материализм верен.

Кольцо с масонскими знаками. Череп и кости. Имеется отделение для яда.

Я требую жертв.

Двое в АХРРе. Зажиточный доктор смотрит сквозь кулак. Его спутник в пенсне и смотрит еще через пенсне, которое держит, как лорнет. Мнения не высказывают. Достойно молчат.

Нашему тыну двоюродный плетень.

Путешествие в страну идиотов.

Тов. Кретищенко.

Не волнируйся.

Канибалкер.

Пожар на складе стекла зимой. Горы льда со стеклом.

Преждевременная аллея.

Упрямый центр.

Железнодорожное обдирательство.

1928

Мещанская родословная. Сам служил, и деды служили. Дед нашел знаменитую ошибку в копейку в балансе Государственного банка и тем выбился в люди. Внук этим гордился так же, как гордятся все аристократы.

Слабый пол доводит примус до безумия, накачивая его так, как ни один мужчина не посмеет.

Во дворе была когда-то скульптурная мастерская. И до сих пор стоит посреди жилтоварищеского дома конная статуя Суворова и пешая какому-то герою 12-го года, а какому, уже нельзя узнать. Видны только баки Отечественной войны.

В разговоре беспрерывно: Да, но это же техническая неграмотность.

Палата мер и весов. Самая главная палата. Палата мер и весов решила… Палата постановила…

Мелом по воде.

— Мы пастухи. — Так рекомендуются пришедшие на межведомственный шахматный турнир граждане в роговых очках и приличнейших толстовках.

— А вот — первая доска. — Доска кланяется.

Улыбин, Меерович-Данченко, Кониболоцкий, Муселе-вич-Фердинанд.

Улицы: Косвенная, Гулевая.

Во Дворце Труда, в какую комнату ни войди с вопросом: «Товарищ Шапиро здесь занимается?» — дают ответ: «Подождите минуточку, он вышел».

Самоубийца предъявляет вынувшему его из петли милиционеру судебный иск за ушиб.

Тот не шахматист, кто, проиграв партию, не заявляет, что у него было выигрышное положение.

Фамилии: Темпаче, Бабский, Нивинский, Забава, Гадинг, Тец, Андреев-Трельский, Крыжановская-Винчестер, Шпанер-Шпанион, Манылам, Попейко, Дыдычук, Варенников, Буря, Глобус, Выходец, Ежели.

Бон-нюи.

Празднование 800-летия Тихого океана.

Ударное изготовление мыльного порошка «Коммунист».

Профессор поэзии.

Она знала все языки, но после тифа забыла.

Брюки, брошенные на стул, зазвенели, как седло.

Из этого надо сделать соответствующие оргвыводы.

Лева Московский. Евгений Вечно. Я. Чейка.

А, колесно-мазутный техник! (О смазчике.)

Человек ci-devant[1] считает службу в совучреждении продолжением службы в армии и повышает себя в чинах за выслугу лет, за стычки и мелкие свары.

Оставался на службе и, подбирая окурки, узнавал по внешнему виду, чей это окурок.

Холодный огонь.

Страшный сон. Снится Троя и на воротах надпись Приама нет».

Это был такой город, что в нем стояла конная статуя профессора Тимирязева.

Дамочка «Скорая помощь».

Во сне он увидел самого Кассия Взаимопомощева.

Басис-Спилер, Овчиникос, Изражечников, Стопятый, Юсюпова, Помпейцев, Угадайс, Размахер.

Так же не нужно, как твердый знак в азбуке глухонемых.

Половая часть.

— Врешь!

— Нет, не вру. Ошибаюсь.

Непреклонный возраст, мелкодраматический талант.

Приезд мистической тетки. Ей видятся гроба и кости. Племянник не верит, но из осторожности перестал выходить на улицу.

Воленс-неволенс, а я вас уволенс.

Лилипут, влюбленный в девушку обычного роста.

Богатства, накопленные миром, уже достаточны для того, чтобы открыть всеобщий праздник.

Торговля титулами в пользу детей.

24 000 собак в Москве. Москва — центр и для собак. Мечтающая собака. В Москву, в Москву!

Штемпельное, граверное заведение: Палата № 8, Входа нет. Дежурная няня, выхода нет, заперто на обед, заперто на обед, заперто на обед, заперто на обед, заперто на обед, заперто на обед.

Советский служащий, а был в молодости тореадором в Байонне.

Жена ходила на кладбище жаловаться покойному мужу на тягость жизни. Сторож, которому это надоело, ска зал загробным голосом из-за дерева:

— Пеки бублики!

— Как же я буду печь? У меня нет денег.

— Тогда не пеки.

— Как же мне не печь? Ведь я умру с голоду.

— Так пеки.

В обедневшем раю ангел говорит ангелу: Говорят, на земле мануфактуру выдают.

Ангелы и пророки на земле. Гавриил, Михаил и Моисей.

Колбаса-собачина. И даже имеет особые собачьи на звания: «Джек», «Гектор», «Дианка».

В конторе все служащие Ивановы. И работать очень неудобно, и подозрение, что все родственники служат. Начальник предлагает переменить фамилии. Все соглашаются. Выбор фамилий.

* * *

Ясно, что имеются достатки: шубки, юбки, крашены губки, подведены бровки, каждый день обновки, красивы завитушки, в ушах побрякушки, и все в этом роде, что ноне по моде.

Это я сам себе говорю (читает себе нотацию в припадке самокритики).

Бойтесь данайцев, приносящих яйцев.

Приказано быть смелым.

Воробьянинов, Ипполит Матвеевич, бывший предводитель дворянства, делопроизводитель загса города N.

Мне нужен покровитель с сосцами, полными молоком и медом.

Какие мосты на кисельных берегах.

Всеми фибрами своего чемодана он стремился за границу.

Иванов решил нанести визит королю. Узнав об этом, король отрекся от престола.

Крахмальный, замороженный воротник.

Деревьянный, мьясо, пьять.

Река, текущая молоком и медом.

Якову Даниловичу на бороду наступили.

Лев Рубашкин и Ян Скамейкин.

Уксусные усы.

Розовый плюшевый носик.

Известковая луна.

Сольский-Плотский.

Человек объявил голодовку, потому что жена ушла.

Новелла о полюсе.

Бархатный пульс.

Человечество хорошеет с каждым днем. Некрасивых уже совсем нет.

Лицо покрылось от смущения звездами и полосами.

Уши трепались от ветра, как вымпела.

На бегах.

Среди глубоко интеллигентных лиц. И вдруг очень громко: Е.т.м.

На плече порнографическая хризантема.

Вулкан Пока-Пока.

Дантистка Медуза-Горгонер.

Нимурмуров.

Не горит ли ваше имущество, когда вы в театре? Никто не знает, что день грядущий Вам готовит.

Сад зловещих предостережений. Эрмитаж.

Т(олстой]. Не могу молчать.

Г[орький]. Не могу говорить.

Яблоко с родинкой.

Плохой сбор. Грабеж зала. Публика делит лучшие места. Выбирают хорошие и покидают их для еще лучших.

Дирижер размахивает желтым гамеровским карандашом с металлическим наконечником.

Стол личных счетов.

Барбадос Тринидадович.

Уважай себя.