Целитель - Gezenshaft

от директоров, но вот некоторые ребята, что сидели на лавках рядом с нами, следили за нами с нескрываемым интересом — многие знали, что попытки Криви с Левио́сой окончились полным фиаско.

Рон без сомнений ткнул иголкой в палец, дождался, пока капля крови набухнет, и ткнул пальцем в пергамент. Гарри, похоже, воодушевился поступком друга и повторил всё в точности. Пока мы проделывали все эти манипуляции, ученики Дурмстранга, что сегодня выглядели чуть ли не при параде, быстро «откидались» и разошлись, кто куда.

— Какой колоритный волшебник, — за спиной послышался знакомый женский голос.

Обернувшись, увидел Романову в их форме — довольно длинной юбке и в красном мундире по фигуре. Правда, сейчас её волосы цвета тёмного шоколада были распущены, стекая волнами ниже плеч. Вот так намного лучше — сам образ потерял в «солдатской» брутальности, но приобрёл в женственности, ну, а правильные и пропорциональные черты лица вообще сложно испортить причёской, только лишь улучшить.

— Мисс Романова, какая честь, — ответил я с лёгкой улыбкой.

— Мне одной кажется странным, Грейнджер, что в отличие от других «храбрых», ты не похож на старую развалину, готовую отправиться на тот свет в любую секунду?

— Здоровое питание…

— …и физические нагрузки, да, — закончили за меня чуть ли не все в компании.

Пока мы говорили, Поттер и Уизли подошли к запрещающей линии, а французы, готовящиеся кидать имена, остановились в ожидании. Разумеется, маневр двух друзей привлёк внимание директоров.

— Винга́рдиум Левио́са…

Парни одновременно наколдовали левитирующие чары на свои листы пергамента, скомканные в шарики по совету Седрика. Они аккуратно слевитировали их над почти невидимым куполом от запрещающей линии, а в холле все притихли в ожидании.

— Давай ты, а я сразу за тобой, — сказал Рон.

— Хорошо.

Гарри развеял чары, и шарик из пергамента упал точно в Кубок. Пламя разгорелось, но обратно ничего не выкинуло. Рон тут же развеял чары, и его попытка так же удалась. И тишина.

— Ха, получилось! Гектор! — Рон повернулся ко мне, сияя хлеще начищенного галлеона. — Ну ты голова!

Зал разразился аплодисментами, и даже французы вежливо хлопали. Дамблдор выглядел задумчивым, но долго думать не стал, и просто направился к нам. Я же, пока директор не подошёл, глянул на нашу компанию. Гермиона смотрела на всё это, глупо открыв рот. Седрик с улыбкой покачивал головой, словно иного и не ожидал. Там, на лавках, хаффлпаффцы, услышавшие слова Рона, поздравляли не его, а меня, словно я уже победил в Турнире, хотя там даже участвовать не собираюсь.

— Мистер Грейнджер, — строго заговорил директор, подойдя к нам, а в холле все притихли, интересно же. — Расскажите, как вы обошли защиту?

— Конечно…

Французы начали по одному кидать свои имена, но далеко не уходили. В холле была хорошая акустика, а говорили мы громко.

— …я тут большую часть дня наблюдал за различными попытками преодолеть вашу запрещающую линию, но все были тщетными. Все упёрлись в то, что они должны её именно обмануть, и только один Колин Криви догадался её вообще обойти.

— Левио́сой, как я понимаю?

— Да, директор. Просто и изящно, но Кубок отказался принимать заявку. Тогда я просто подумал — а как Кубок будет определять достойность по имени? Буквы взвесит, что ли?

Кто-то хихикнул, и таких было довольно много.

— Действительно, какая глупость, — кивнул директор.

— Вот. Много раз видя, как кто-то бросал своё имя, я заметил, что огонь в Кубке так или иначе касается руки. Вот я и предположил, что степень «достойности» Кубок определяет именно в момент контакта с волшебником. А имя и школа на пергаменте — не более чем бирка, как на образце какого-то материала. Эту теорию мне помогли подтвердить, когда семнадцатилетний забросил имя Левио́сой, и Кубок его не принял.

— И вы решили воспользоваться, дайте догадаюсь, кровью?

— Именно, — кивнул я. — В крови есть вся информация о волшебнике, плюс она является магической субстанцией, несущей его магию — отличная замена руки, пергамент держащей. Были, конечно, и другие намёки на правильность моего хода мысли. Например, запрещающая линия начерчена на таком расстоянии, чтобы было невозможно забросить имя в кубок рукой, не переступив через линию, но нет защиты от банального закидывания пергамента в Кубок. Значит простое закидывание не может сработать в принципе. Ну и прочие детали…

Директор стоял, смотрел на меня смеющимися глазами.

— А знаете что, мистер Грейнджер? Пятьдесят баллов Хаффлпаффу за простой, элегантный и совершенно неожиданный способ решения задачки, об которую споткнулись все остальные.

Такое заявление, конечно же, было встречено аплодисментами ребят с нашего факультета.

— Интересно, — Романова глянула на меня. — Всё-таки ты не так-то прост, Гектор Грейнджер. Почему не бросил имя в Кубок?

— Ответ на ответ. Почему несмотря на то, что ты бросила имя, в глазах нет ни радости, ни надежды, ни предвкушения, словно ты что-то знаешь? Ведь ты, очевидно, лучшая среди своих.

— Хм, каждый имеет право на тайны.

Вскоре после этого, Дамблдор объявил начало ужина, и тот пролетел почти что моментально — все томились в предвкушении и ожидании вердикта Кубка. Сам Кубок, кстати, перенесли в Большой Зал и стоял он там, где обычно проходит распределение поступающих посредством Шляпы. Но конечно же не только предстоящее решение Кубка было темой для разговоров, но ещё и то, что я решил «задачку», и тем самым помог Уизли и Поттеру кинуть имена в Кубок. Никто не ожидает, что они будут выбраны, но сам факт успешного обхода защиты — та ещё тема для обсуждения. Ну, а ещё некоторые хихикали, глядя на меня.

Ужин подошёл к концу, еда и посуда исчезли, но остались напитки. Жестом руки, Дамблдор приглушил свет сменив тон огня в чашах и свечах под потолком с желтого на белый, с лёгким оттенком голубого. В итоге Зал стал выглядеть очень волшебно и мистически, совсем другими нотками заиграло ночное небо над головами, стало мрачновато, но достаточно светло, чтобы видеть происходящее.

Мистер Бэгмен и мистер Крауч, как и все преподаватели, что сидели за своим столом, напряглись в ожидании.

— Настал момент, которого все мы так ждали, — заговорил Директор спокойным, но немного взволнованным голосом, нагнетая ещё больше мистики в атмосферу Зала. — Избрание Чемпионов!

Директор подошёл к Кубку и провёл над ним рукой.

— Кубок огня вот-вот примет решение. Думаю, ему требуется ещё минутка, — директор обратился к Залу. — Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату. Там будут даны инструкции к первому туру испытаний…

Пламя в Кубке начало гореть чуть ярче, стало больше, поднимаясь ввысь. Те ученики, чьи места были ближе к выходу из Зала, вставали с мест, чтобы лучше видеть. Внезапно пламя налилось алым, а я утвердился в правильности своих мыслей — именно в такой цвет на краткий миг окрашивается Пламя Трибунала, когда выносит решение.

Из пламени вылетел немного обгоревший кусок пергамента, а директор протянул руку — пергамент