Отыгрывать эльфа непросто #1-#3 - Леонид Владимирович Кондратьев

проделками и контрабандной торговлей солью, род Ва и обрел невиданное могущество, оставшееся не замеченным для населения империи. Затерянный в горах вымирающий клан лис-оборотней внезапно оказался в центре гигантской паутины, состоящей из тайных связей, агентов и перевалочных баз.

«Казенная соль грязна, хотя и дорога, а продаваемая тайно — дешева и чиста. У селян и зажиточных горожан она в большом почете, и перекупщики должны успевать поворачиваться!» — именно так любил приговаривать старый Ва Инь. Мало-помалу на месте нескольких хижин, неизвестно как цепляющихся за безжизненный горный склон, вырос гигантский клановый дом, принадлежавший семье Ва и занимавший огромную площадь в несколько десятков му, причем здания с пристройками тянулись неразрывною линией вдоль скалистых уступов. Но от взгляда обычных людей все это было скрыто множеством иллюзий и заговоров, превращающих окружающее богатство в ничем не привлекательные склоны, покрытые тщедушными пучками жухлой травы. И только единицы в империи знали, что гнездо злостных контрабандистов, подрывающих устои небесного трона, на самом деле является одним из самых крепких столпов, на которых покоится императорская власть. Лучшие шпионы императора, подобные полуденным теням. О них ходили легенды, их боялись до дрожи… Скромных контрабандистов клана Ва, любящих шутки и жизненную силу людей…

Сю была младшей из четырех внучек Ва Иня. Небо не дало ему сыновей от любимой жены Юан, а младшие жены или наложницы людских кровей, несмотря на все усилия, не могли принести желанного наследника. Впрочем, это касалось и отца Сю, приведенного в клан ее матерью Инин. Видимо, поэтому в клане Ва девочек обучали не на страх, а на совесть, что было для того времени очень необычно. Поражая своим разумом и сметливостью окружающих, уже к четырем годам маленькая Сю выучила первые «две тысячи» (иероглифов) и доказала этим, что начертание иероглифа Сю — «красавица» не всегда означает ограниченность ума. Видя такую разумность в столь малом возрасте, Ва Инь нанял лучших из лучших учителей, и уже к десяти годам всходы превзошли ожидания.

Обладая недюжинными магическими способностями, юная лягушечка, как ласково называл внучку дед (Ва переводится как лягушка), заставила окончательно поседеть не одного из приставленных к ней педагогов. Взрывы, вой и треск молний, доносившиеся из стоявшего на отшибе учебного домика, в который занятия были перенесены после разрушения главного зала, конечно же нечаянного, не раз заставляли прислугу покрываться холодным потом от страха. Строгий аналитический ум и зароненное учителями зерно любопытства привели к совершенно неожиданному результату. Если старшие сестры окунулись в политику и управление кланом, в той мере, в которой отец позволял им взять власть в руки, то младшая с головой ушла в науку. Не обращая внимания на людей или кицуне и происходящее вокруг, Сю с маниакальной страстью предавалась своим не всегда безопасным для окружающих экспериментам. Довольно скоро в доме Ва для слуг было изобретено необычное наказание, страх перед которым заставлял прислугу быть просто шелковой — ведь никто никогда не знал, что взбредет в красивую головку молодой госпожи при виде нового объекта для экспериментов. Именно поэтому уборка учебного домика или утренние хлопоты в покоях Сю были наистрашнейшим из возможных наказаний. Новичкам быстро объясняли, что означает чуть прищуренный, заинтересованный взгляд, ненароком остановившийся на неудачнике. Нет, это не означало, что юная госпожа была жестока, просто возникшая в ее прекрасной головке новая идея полностью поглощала все существо и требовала моментального выхода, а тут как раз и подопытный оказывался рядышком…

Некоторые из экспериментов оказались вполне удачными, — например, главный повар с некоторых пор замечательно научился управляться дополнительной парой рук, что позволило ему стать на кухне настоящим волшебником. Во всяком случае, завистливые взгляды начальника стражи на его работу ножами при разделке или шинковке были известны всем вокруг. Правда, сам повар теперь никогда не выходил со своей кухни и при любом упоминании молодой госпожи бледнел как мел…

Но мало кто знал причину столь устремленных занятий… причину, из-за которой Сю часто мучили ночные кошмары, после которых она, стиснув зубы, вновь принималась грызть бесчисленные гранитные утесы науки. Бесценные воспоминания детства — теплый, расплывчатый овал лица матери, дрожащая, увитая вспухшими сосудами рука деда и его тихий успокаивающий шепоток, пытающийся кому-то объяснить, что-то доказать… Проклятое заклятие, высасывающее остатки магии из этого мира, медленно убивающее волшебных существ. Именно оно было виновато… Именно оно отобрало у Сю мать… Отдалило отца… И продолжало медленно убивать деда…

Основатель клана был давно и неизлечимо болен, изуродованные, порванные каналы Ци не оставляли ни малейшей надежды на исцеление, и только усилия лекарей немного оттягивали его конец. Слишком часто Ва Инь находился в области безмагии, слишком много раз он полностью опустошал свою ауру, колдуя во внешнем мире.

Хоть поселение кицуне и было построено на месте, отмеченном небесами, уровень магии продолжал медленно, но неумолимо уменьшаться. Размещенная во внутреннем святилище жемчужина Небесного дракона, воспроизводящая тонкий ручеек магии, только оттягивала конец собравшихся в этом недоступном окружающему миру месте. Выкупленная за совершенно сумасшедшие деньги у императора, она обошлась старому Ва не только в несколько возов презренного металла. Именно эта сделка заставила клан кицуне присягнуть на верность империи и стать ее надежной опорой. Но… Именно осознание неизбежности конца… Многочисленные, доселе неизвестные болезни, начавшиеся из-за магического голодания… И знание того, что возведенные вокруг кланового гнезда барьеры рано или поздно падут, — вот что убивало надежнее хладного железа, безжалостней клыков… Отчаянье…

Именно поэтому, просыпаясь в слезах и вспоминая увитые вспухшими сосудами дрожащие руки деда, Сю с каким-то внутренним голодом, с яростью, порой пугающей умудренных сединами преподавателей, бралась за науку. Не бежала, подобно своим старшим сестрам, веселиться, а день за днем пыталась… Пыталась придумать хоть что-то… Ведь она обещала… Еще когда ей было пять лет, сидя на коленях у старого Ва, детским тонким голоском Сю попросила дедушку наклониться и рассказала ему свое самое главное и секретное желание. Обхватив шею деда тонкими ручками и уткнувшись носиком в побелевшее от времени и порванное в нескольких местах ухо, Сю быстрым, чуточку заикающимся шепотом, именно тем шепотом, которым дети рассказывают родителям свое самое сокровенное, произнесла: «Я обязательно вылечу тебя, деда!»

Дед чрезвычайно любил и берег Сю, но, видя столь нездоровый интерес к науке, и особенно к магии, по достижении возраста «первой крови» сосватал Сю за Лю, сына первого министра Сяо, в надежде породниться и исправить характер младшей внучки, но жених еще до брака умер, и, как говорят, «клич феникса к милой подруге» бедной Сю так и не был услышан…

Продолжая занятия наукой,