Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен

— Ты знаешь, что некоторых троп магии можно достичь, лишь идя дорогой крови. Темные врата открывают темные деяния.

— Я уверена, что в тебе достаточно тьмы, чтобы попасть, куда угодно.

— Ты знаешь, о чем я говорю! Ты сама ходила этим путем!

Ливианна повертела в пальцах отрезанную ветвь, думая обо всем том, что совершала в прошлом. О том, какую тьму несла в своей душе.

— Я знаю, что нужна жертва, потому что мы сами платить эту цену не хотим. Но на этот раз все будет иначе.

— Ты нарушаешь правила.

Эльфийка отрезала еще одну ветку.

— Сегодня правила изменились. Сколько пройдет времени, прежде чем ты сможешь отрастить четыре новые сильные ветви? Год? Два? Здесь земля не слишком плодородна, не так ли?

— Ну, ладно. Давай девочку: Мы начинаем.

Черное зеркало

Ливианна бросила ножницы и повесила кольцо на одну из сломанных ветвей, затем подошла к мешку и развязала веревку, которой он был перевязан, и оттуда показалась белоснежная испуганная козочка, пасть которой была перевязана шелковой ленточкой.

— Это еще что такое?

— Я больше не убиваю детей.

— Тогда о том, чтобы вызвать дух жрицы, можешь забыть. Кровь козы не заменит крови невинной эльфийской девочки.

— Тогда я дам свою. Знаю, что за все нужно платить, и я готова.

— Ты рассказывала мне историю Ияли. Она погибла страшной смертью, чтобы вернуть ее было невозможно. Она плотно закрыла за собой двери. И не нужно угрожать мне снова, я поняла, что ты настроена решительно. Я просто хочу сказать, что не стоит ждать особенных чудес.

—Начинай!

— Ты знаешь, что делать.

Ливианна схватила левой рукой козу за рога, правой рукой занесла кинжал для. жертвоприношений, таща вырывающееся животное к кусту бузины. Коза чувствовала ауру Махты Нат, чувствовала, что в кусте ее ждет беда, она отчаянно упиралась копытами в мерзлый грунт, но справиться с эльфийкой все равно не могла.

У самого ствола куста бузины Ливианна провела ножом по горлу козы, запрокинув животному голову. Кровь, пульсируя, окропила ветви и листья.

Что-то изменилось. Казалось, темнота сгустилась, словно бы пытаясь превратиться в холодный оникс, камень, что чернее ночи.

Коза бессильно рухнула наземь. Белое платье Ливианны, на котором обычно не оставалось ни пылинки, ни малейшей брызги грязи, было залито кровью. То, что вызвала Махта Нат, поглощало все остальные заклинания, жадно выпивая силовые линии мира.

Время и пространство исказились. Листья куста бузины зашелестели, несмотря на то что погода стояла совершенно безветренная. Превратившаяся в камень тьма выросла прямо перед Ливианной, превращаясь в черное зеркало.

— Я принесла свою жертву, теперь твой черед.

Ливианна наклонилась, не отводя взгляда от черной поверхности. Внутри что-то двигалось, коснулось поверхности и исчезло. Осторожно, одними пальцами эльфийка нащупала тяжелые ножницы. Чтобы открыть портал в пристанище душ, нужен был ключ. Это был совершенно иной способ призыва мертвых, чем доводилось видеть прежде Ливианне. Большинство душ ждали. Они надеялись еще хоть на миг вернуться в мир из плоти и крови. Если открыть границу, они подлетали к ней безо всякого принуждения. Но это заклинание было иным. Оно вгрызалось глубоко в темноту за зеркальной чернотой и будило то, что хотело навеки остаться сокрытым.

По земле вокруг Ливианны поползла изморозь. Металлические ножницы стали липкими на ощупь — настолько холодно стало вокруг. Лезвия ножниц коснулись мизинца левой руки в том месте, где он вырастал из ладони.

Эльфийка сжала кольца рукояток. Ножницы она точила только сегодня утром. Порез будет ровным. Мизинец упал на землю, и эльфийка выпустила из рук ножницы, затем подняла палец, швырнула его в зеркальную поверхность и торжественно произнесла:

— Вызываю тебя, Ияли, Уста Богини, верховная жрица Анату!

Палец исчез в темноте, словно камень в спокойной глади ночного озера. С руки Ливианны закапала теплая кровь, замерзая на ледяной земле. К зеркалу прижалось вытянутое узкое лицо. Оно поблескивало черным и находилось на расстоянии не более пяди от лица эльфийки.

— Кто ты? — Несмотря на то что лицо казалось очень близко, голос звучал так, словно доносился со дна глубокой ямы.

— Меня зовут Ливианна. Твой народ называет меня демоницей. Но в моем мире меня уважают, как княгиню. Я драконница. Эльфийка, полностью посвятившая себя служению одному из небесных змеев. Мой повелитель — Золотой, владыка света, провозвестник истины.

— То есть ты жрица?

— Да, — подтвердила Ливианна, хотя сама так называть себя бы не стала.

— Чего ты хочешь?

— Мы вместе с Вепреголовым расследуем былую несправедливость. Только ты можешь помочь нам пролить свет на истину.

— Вепреглавый? — Внезапно голос зазвучал взволнованно. — Я знала, что он никогда не забудет Анату. Где он?

— Он не может быть здесь. Он ждет меня во дворце из лунного света. Из твоего мира путь к тебе закрыт навечно, Ияли. Но мой мир слишком опасен для Вепреголового, поскольку между девантарами и небесными змеями сейчас идет война. Я должна знать, что произошло, когда твоя госпожа Анату и Пурпурный встретились впервые.

Сквозь пелену черного зеркала послышался глубокий вздох.

— Пурпурный повелитель небес впервые встретился с Анату в сети золотых дорог, но моя госпожа впервые повстречала его в своем дворце из Лунного света.

Ливианна не поняла ее слов, но не стала признаваться в этом жрице. Кроме того, ей не хотелось перебивать Ияли.

– Пурпурный пришел в мой храм как друг, но моя госпожа встретила его с недоверием и во всеоружии. Он был особенным... Мне было позволено присутствовать при некоторых их разговорах. Его искренность была обезоруживающей. Они были так сильно влюблены, так легкомысленны... Они встречались еще дважды, поскольку следовали за одной и той же мечтой. Они хотели мира между нашими мирами.

Смертоносный холод, создавший иней на земле, начал тянуться к Ливианне. Она не сможет больше слушать Ияли без вреда для себя. И она не была уверена в том, что это просто побочный эффект заклинания призыва, а не злоба Махты Нат.

— Во время третьей их встречи пришли другие. Их вела Ишта. Ее сопровождали Длиннорукий и Пернатый. Кузнец схватил Анату, в то время как двое других без предупреждения атаковали Пурпурного... Бой был долгим и тяжелым, он увел их далеко от Дворца кз Лунного света. И Длиннорукий пошел за ними, вместе с пленной богиней.

Она сделала паузу, взволнованная воспоминаниями. Ливианна почувствовала, что ноги ее совсем онемели от холода.

— Ты знаешь, что я была связана с богиней особым образом. После долгого боя Пурпурного победили и обезглавили. Это произошло где-то в далекой лесной стране, а затем Ишта подошла к моей госпоже и проткнула ее копьем. С тех пор все путается… Я не знаю, как была ранена Анату, но если ее мысли и воспоминания были подобны кувшину, то Ишта нарочно швырнула этот кувшин на каменный пол, где он и разбился на тысячу осколков. Все еще здесь… Но я уже не могу собрать все в нужном порядке. Пернатый потребовал тело Пурпурного, Ишта же захотела сделать из головы дракона темницу для моей госпожи. Кроме того, Ишта стала богиней Лувии, именно этого она всегда и хотела. Думаю, поначалу крылатая богиня не знала, какая связь существует между мной и моей госпожой Анату, но когда ей стало об этом известно, она тогда послала друснийских наёмников, которые осквернили мой храм. Так действует Ишта: впутывает других в свои планы, чтобы не пришлось нести ответственность в одиночку...