Война Ретифа - Кейт Лаумер

— На помощь! — орал Уорбатон, изо всех сил упираясь. — Я требую!

Ретиф собрался с силами и помчался к вертолету. Одного из лумбаганцев он отбросил в сторону одним ударом кулака. Перед ним мелькнуло искаженное страхом лицо противника. Ретиф отбросил в сторону и его. Важно было задержать вертолет! Но он опоздал. Тот, фырча моторами, медленно оторвался от поверхности крыши и уже уверенней стал набирать высоту. Вскоре он скрылся в темноте — бортовых огней, естественно, не было. Ретиф обернулся назад — двое лумбаганцев не успели к вертолету, как и он, они должны были быть где–то здесь! Но он увидел только их мелькающие ноги. Они промчались мимо ничего не соображающего полковника и скрылись за дверью.

Ретиф подбежал к Уорбатону, — его лицо пылало негодованием, — не найдя подходящих слов, он только со злости сильно дернул полковника за одну из его нашивок. Тот пришел наконец в себя и заорал:

— Да я тебя!.. Под трибунал! Мальчишка!

— О, господи, Ретиф, вы были великолепны! — воскликнула оправившаяся мисс Брасвел, подходя.

— Я бы их всех переловил, если бы вы не мешались у меня под ногами! — орал, не переставая, полковник. — Я же чуял, что затеваются грязные делишки, я несколько недель вынашивал план их поимки!..

— Тогда, может быть, вы скажете, зачем он им нужен? — устало спросил Ретиф.

— Кто? — оторопел полковник.

— Маньян. Они его все–таки сграбастали.

— Надеюсь, вам не надо лишний раз говорить, что о том, чтобы выйти за территорию миссии до окончания создавшегося кризиса, не может быть и речи,

— сообщил Паунцрифл, приводя в порядок свой помятый костюм. — Уже потеряв одного дипломата, кстати, не по моей вине, я не хочу превращать это в правило.

— Знаете, когда я развешивал сети и расставлял силки там, на крыше, — возмущенно ворчал полковник, — уверяю вас, все прошло бы, как по маслу, не вмешайся этот Ретиф, — так вот, когда я расставлял свои силки, толпа отъявленных хулиганов из числа местных боевиков проникла во внутренний двор миссии и забросала северный фасад архива перезрелыми и вонючими плодами здешних фруктовых деревьев.

— Да в те минуты за все наши жизни, вместе взятые, ни один безумец не дал бы и гроша! — заявил секретарь по информации. — Давайте признаемся друг другу, что наша миссия провалена по всем статьям, и займемся поисками алиби…

— Полагаю, вы имеете в виду всесторонний анализ непредвиденных сложностей, вставших на пути нашей миссии по примирению на планете Лумбага? — поправил коллегу Байтворс. — Занесите эту фразу в протокол, мисс Брасвел. Он будет хорошо смотреться в качестве заголовка к моему докладу.

— Я помогу вам закончить ваш доклад, Фэнвик, — резко заговорил посол Паунцрифл. — Поэтому назначаю вас ответственным за работу по превращению действительности, кажущейся мне с точки зрения нашей виновности безупречной, в грубый и непростительный дипломатический провал! Вы ведь этого хотите?

— Как вам не стыдно! — возмущенно воскликнула мисс Брасвел. — Вот добрый господин Маньян не разглагольствовал. Он треснул этого огромного противного урода прямо по голове!

— Что вы сказали?! — вскричал Паунцрифл. — Он напал на полковника Уорбатона?! Воистину: он куплен нашими врагами!

— Что за дикая глупость! — ничуть не тише ответила мисс Брасвел. — Они затолкали его в вертолет, в то время как господин Ретиф безуспешно пытался отцепить полковника от своего плеча…

— Этого достаточно! О, этого достаточно! — воскликнул Паунцрифл. — Час от часу не легче, джентльмены! Если верить господину Ретифу, гроасцы не оставят своих замыслов…

— О, боже, да неужели вы не понимаете, что нельзя верить ни одному его слову?! — заорал полковник, хватаясь за голову и изображая душевные мучения и боль за непонятливость коллег. — Верить человеку, который совершил попытку скрыться вместе с преступниками не вертолете!

— Будь что будет, полковник, а я решил не иметь больше контактов с представителями гроасской миссии. А также с лумбаганскими представителями. Я решил не иметь больше контактов с кем бы то ни было вообще!

— М–может, стоит сообщить обо все этом в Сектор? — заикаясь, предложил советник по связи. — Только для того чтобы они им–м–мели п–п–представление…

— Лучше не надо! — решительно возразил Уорбатон. — Мы ведь по сути еще ничего не знаем.

— Конечно, всегда есть, что сообщить, — раздумчиво проговорил Паунцрифл. — Но тем не менее мы от этого воздержимся. К чему тревожить департамент? К тому же некоторые мои недруги обязательно захотят навесить по этому поводу на меня всяких собак. Наберемся лучше терпения и будем ждать хороших известий.

— Н–н–но если посольство окружено со в–всех с–сторон безумствующими ордами… Если с воздуха на нас готовы наброситься местные коммандос–стервятники… Если нас поливают грязью во всех местных газетенках… Каких хороших известий можно ожидать? Я уж не говорю о том, как нам отсюда выбраться в с–случае чего?..

— Мы наберемся терпения, — упрямо повторил посол, — и изберем выжидательно–наблюдательную тактику. Мы переберемся в бомбоубежище и подождем, пока толпа разойдется. Может быть, это не самая динамичная программа, — говоря все громче, продолжал он, — но она проверена столетиями. Ну, хорошо, а теперь… — Он холодно оглядел присутствующих. — Предлагаю разработать сетку шахматного турнира, чтобы нам не пришлось скучать в сырых подвалах убежища. А в качестве стимула для победы я учреждаю приз — фото, на котором я любуюсь своей коллекцией салфеток, — он перевел взгляд на Ретифа и, не прерываясь продолжил: — А что касается вас, сэр, то можете рассматривать себя находящимся с этой минуты под домашним арестом, с передачей всех полномочий относительно вашего содержания полковнику Уорбатону.

— Глупые старикашки! — в сердцах проговорила мисс Брасвел Ретифу по окончании этого экстренного совещания. — Они бросили господина Маньяна на произвол судьбы, не пошевелив даже своими волосатыми мизинцами для его спасения! И еще имеют наглость обвинять во всем вас!

— Его превосходительство сейчас немного не в себе, — успокаивал ее Ретиф. — Думаю, что когда все кончится и он сможет беспрепятственно вернуться в Сектор, то пожалеет о решениях, принятых им в эти минуты.

— Да, но ведь это не поможет господину Маньяну!

— Я думаю, что меры должны быть приняты незамедлительно, чтобы перед ним блеснул хоть краешек надежды. К сему сообщаю, что имею по крайней мере два выхода отсюда в город.

— Но вы же под арестом! Разве это не значит, что вы не можете покидать Замка?

— Не совсем так, как ни странно. В случае чего мой неласковый охранник просто–напросто снимет с себя всякую ответственность за меня.

— То есть вы хотите сказать, что полковник только и ждет, чтобы вы ушли?

— Во всяком случае он к этому готов.

— Но вы же рискуете жизнью по выходе из Замка! Послушайте, что творится за нашими воротами!