Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

останавливается прямо у нашего стоящего у ворот «Москвича» и выкручивает ручку газа.

Вскакиваю, с целью вломить нарушителю спокойствия выхожу за ворота…

На охрененно навороченном байке, вся в коже и защите, сидит девушка. На голове чёрно-розовый шлем, с треугольными кошачьими ушками и двумя косами. Также на шлеме рисунок изображающий зубастую пасть. Гостья стоит, выкручивает ручку…

— Ты хрен ли здесь газуешь, обезьяна? Глуши мотор или вали нахрен отсюда пока я твой драндулет не разнёс к чертям собачьим.

Девушка глушит двигатель, ставит транспорт на подножку, спрыгивает с него и подходит ближе. Подняв руки крутится на месте…

— Я обычно женщин не бью, но если не исчезнешь…

Боль… Лёгкая, но боль. А значит… Да блядь. Грибосовна. Какого х…

— Ну и хамло, — сняв шлем качает головой Грибочкина.

— Полностью с вами согласна, — мигнув фарами поддакивает наша машина.

— Машенька… — улыбаясь иду к ней.

— Она самая, — улыбаясь кивает Грибочкина и крутится на месте. — Ну, как я выгляжу? Похожа на роковую женщину?

— Скорее на падшую.

— Игорь!

— Шучу, — отходя назад поднимаю руки. — Симпатично. Да… Я бы сказал круто. Тебе очень идут кожаные штаны в обтяжку. Подчёркивают твою женственность и красоту. Короче задница у тебя ну просто улёт. Готов поспорить, за тобой все водители мужского пола гнались. Ты проходи, Лена будет рада. Да и мы все тоже. Ну и я особенно.

— Ох и подхалим, — качает головой она. — Ты прощён. Скворцовы, мать вашу! Встречать меня кто-нибудь собирается? Тут Маха приехала.

Не дожидаясь приглашения, Маша вваливается в ворота. Из-за забора слышатся её смех, возмущённый писк Лены и хохот Тани.

— Нда… Всё чудесатей и чудесатей…

— Исидор! — разносится над улицей возмущённый крик Нино Вахтанговны. — Куда попёрся? Не готово же ещё!

— Я что, с зятем выпить не могу? — перепрыгивая через забор спрашивает Сидор. — Вот же придумали! Для аппетита это.

— Ох ё-моё, — увидев в руке Сидора литровую бутылки выдыхаю. — Прощай печень.

— Игорёк! — увидев меня орёт Громов. — Настоечки, домашней, по рюмочке?

— Дядь… Бать, а чего там по рюмочке? Давай выпьем по стакану.

— Хороший ты человек, — смахнув рукой выступившие слёзы вздыхает Сидор. — Душевный.

Нда… Но, ничего не поделаешь. Пьют здесь все, пьют много. Придётся привыкать. Ко всему.

— Лен, счастье моё, организуй пару стаканов, закусить и сок…

Садимся прямо у ворот, Сидор зубами вырывает пробку, сияющая от такого обращения Лена, приносит стаканы, закуску в виде колбасы и свежей зелени, ну и бутылку лимонного сока. Как-то слишком вежливо здоровается с Сидором, целует меня и хихикая убегает.

— Вот ведь как, — наливая настойку усмехается Сидор. — Не знал что ты как представитель молодёжи, так ласково можешь.

— Держу марку. С вас пример беру. Я же видел как вы с мамой общаетесь.

— Молодец. А то что нас мамой с папой уже называешь, так вообще хорошо.

Эхе-хе… Ну, это и к лучшему. Мир без войны. Никаких апокалипсисов. Всё даже круче чем в прошлой жизни развито. Люди, по большей части хорошие. Даже мои загоны вытерпели. Буду жить и наслаждаться. Если меня раньше в могилу не загонят. Или я сам от болевого шока не сдохну. Хотя есть сок.

Сидим пьём, смотрим как через забор перепрыгивает Самуил. Подтягивает треники, встаёт на четвереньки, вытягивает из-под забора пакет, закуривает папиросу и топает