Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов
Шрифт:
Интервал:
«Джим», один из главных радистов агентов, вообще сыграл роковую роль в судьбе руководителей и информаторов «Красной капеллы» в Швейцарии, Франции, Бельгии, Германии, попавших в Советский Союз в 1945 году. Руководство Разведупра сделало ставку на него и по его показаниям угробило Радо, Треппера, Гуревича, Дюбельдорфа и других своих сотрудников в наших тюрьмах и лагерях после войны.
По дипломатическим каналам в Лондоне через английскую миссию связи в Москве англичане полностью не передавали ту информацию, которую они «сливали» нам через сеть «Красной капеллы» в Швейцарии. Мы не знали тогда, что у англичан есть аналог немецкой шифровальной машины «Enigma», которую собрал в 1938 году для британской спецслужбы польский инженер, работавший ранее на немецком секретном предприятии, выпускавшем эти машины. Англичане держали в строжайшем секрете существование «Enigma», дававшей им возможность дешифровать немецкие радиограммы. Первые сведения о ней поступили к нам в 1943 году.
Сталин не доверял англичанам, и для этого были основания. Когда мы сравнивали разведданные от наших агентов из Швейцарии и из Лондона, то видели их разительное совпадение. Однако информация из Лондона от кембриджской группы была более полной, а от группы «Люди» явно отредактированной. Ясно было, что информация «Люци» дозировалась и редактировалась британскими спецслужбами.
Нашей лондонской резидентуре периодически поставлял расшифрованные радиограммы Джон Кэрнкросс, работавший в британском шифровальном центре «Блечли-парк». Позже, беседуя с моим другом К. Кукиным – он был резидентом в Лондоне с 1943 по 1947 год и руководил Кембриджской группой, – мы признали, что вклад Кэрнкросса в наше общее дело и получаемые от него материалы представляли большую ценность для раскрытия немецких оперативных планов. Дешифрованные материалы, поступавшие от Кэрнкросса, имели не только военную ценность, но и позволили нам проследить проникновение английской разведки в нашу резидентуру Швейцарии (группу Радо).
Весной 1943 года, за несколько недель до начала Курской битвы, наша резидентура в Лондоне получила от Кембриджской группы информацию о конкретных целях планировавшегося немецкого наступления под кодовым названием операция «Цитадель». В этом сообщении указывалось число немецких дивизий, которые предполагалось использовать, и подчеркивалось, что операция «Цитадель» нацелена на Курск, а не на Великие Луки, то есть не к западу, а к юго-западу от Москвы – там мы ее не ожидали. Сообщение из Лондона содержало более обстоятельные и точные планы немецкого наступления, чем полученные по линии военной разведки от «Люци» из Женевы. Руководителям военной разведки и НКВД стало совершенно ясно, что англичане передают нам дозированную информацию, но в то же время хотят, чтобы мы сорвали немецкое наступление. Из этого мы сделали вывод, что они заинтересованы не столько в нашей победе, сколько в том, чтобы затянуть боевые действия, которые привели бы к истощению сил обеих сторон.
Другой пример «обратной» связи также интересен. С января 1943 года по согласованию с Генштабом мы через перевербованных НКВД в Вологде немецких агентов: направили дезинформацию немецкому командованию о якобы концентрации наших войск и техники на Карельском фронте. Был «подтвержден» подвоз на Карельский фронт до 70 эшелонов войск и техники.
Мы поддерживали постоянный контакт с Разведупром Красной Армии и получили наглядное свидетельство эффективности нашей дезинформации. Генштаб уведомил руководство НКВД об агентурных материалах, полученных им по радио из Женевы, в которых в феврале 1943 года отмечалось, что ОКБ (немецкое верховное командование) в конце января имеет данные о накоплении советских войск и техники в районе Мурманска и ожидает Наступление Красной Армии на Лапландию с целью окружить армию Дитля.
В начале 1943 года начальник военной разведки генерал Ильичев обратился с письмом к генералу Селивановскому, заместителю начальника военной контрразведки СМЕРШ, с сообщением, что германские спецслужбы проникли в «Красную капеллу». От агента в Брюсселе Гуревича («Кент») было получено зашифрованное предупреждение: он работает под немецким контролем. Было принято решение продолжить эти радиоигры с немцами. Осенью 1943 года в Женеве и Лозанне были арестованы радисты «Красной капеллы». Мы с Кукиным в 1947 году полагали, что радистов и агентов швейцарским властям сдали не немцы, а англичане. Последним стало не выгодным помогать нам передачей материалов дешифровок. к тому же англичане, видимо, почувствовали утечку информации к нам из «Блечли парк».
Британская разведка до сих пор не признала факт передачи нашей агентурной сети в Швейцарии отредактированных расшифрованных сведений. В Москве, однако, всегда с подозрением относились к «Красной капелле». Ее героическая деятельность в Германии, Франции и Швейцарии не приносила в глазах начальства лавров ни разведке НКВД, ни Разведупру Красной Армии. Никто не относился к ее работе как приоритетной, потому что дешифрованные приказы немцев, передаваемые англичанами, не содержали бесспорных данных, базировавшихся на подлинных документах, а основывались на устной информации источников.
«Красная капелла» до сих пор рассматривается на Западе как главный источник разведывательной информации, поступавшей в Советский Союз в годы войны, на самом же деле эта информация носила для нас второстепенный характер. Тем не менее, надо признать, что ее агенты действовали с большим мужеством и высоким профессионализмом и многие из них погибли героической смертью. Руководителей «Красной капеллы» Треппера («Большой шеф»), Гуревича («Маленький шеф», или «Кент») и Радо («Дора») в Разведу пре Красной Армии долгое время считали изменниками. Треппер и Радо пытались скрыться от советских властей; их розыск и отправку в Москву осуществили именно английские спецслужбы. В Москве их арестовали и посадили в тюрьмы лагеря.
Треппер и Радо провели в тюрьме по десять лет, прежде чем их освободили и реабилитировали в конце 50-годов. В своих мемуарах они представили своего помощника Гуревича как изменника, но ведь именно он сам вернулся в Советский Союз, захватил, перевербовал и доставил к нам в Москву в 1945 году главного следователя гестапо, занимавшегося делом «Красной капеллы». Когда в ноябре 1942 года Гуревич был взят в гестапо, ему удалось послать радиограмму, предупреждавшую, что отныне он находится под контролем немцев, а одна из полученных им от нас инструкций обязывала его продолжать радиоигру, что он и сделал.
Как только война окончилась, Гуревич сумел убедить офицера гестапо Хайнца Паннвица, который вел дело «Красной капеллы», вступить с нами в контакт. По словам Гуревича, для советской разведки он будет ценным приобретением, поскольку владеет информацией, позволяющей нам идентифицировать тех, кто нам симпатизировал, и тех, кто был нашим врагом. Это, говорил он, обеспечит Паннвицу амнистию и
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!