Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

В разрешение поставленных тобою на этот случай четырех вопросов предлагаю тебе руководствоваться следующими указаниями:

По 1-му. В случае вступления иностранных флотов в Босфор войти в дружественные соглашения с начальниками эскадр относительно водворения общими силами порядка в городе.

По 2-му. В случае иностранного десанта в Константинополе избегать всякого столкновения с ним, оставив войска наши под стенами города.

По 3-му. Если сами жители Константинополя или представители других держав будут просить о водворении в городе порядка и охранения личности, то констатировать этот факт особым актом и ввести наши войска.

Наконец, по 4-му. Ни в каком случае не отступать от сделанного нами Англии заявления, что мы не намерены действовать на Галлиполи. Англия, со своей стороны, обещала нам ничего не предпринимать для занятия Галлипольского полуострова, а потому и мы не должны давать ей предлога к вмешательству, даже если бы какой-нибудь турецкий отряд находился на полуострове. Достаточно выдвинуть наблюдательный отряд на перешеек, отнюдь не подходя к самому Галлиполи.

Ввиду твоего приближения к Царьграду, я признал нужным отменить прежнее распоряжение о съезде уполномоченных в Одессе, а вместо того приказал генерал-адъютанту графу Н. П. Игнатьеву немедленно отправиться в Адрианополь для ведения совместно с Нелидовым предварительных переговоров о мире в главной квартире»[274].

В тот же день граф Игнатьев выехал из Петербурга. А русские войска в это время стояли уже совсем рядом с Константинополем, и султан приказал своим дипломатам немедленно принять все русские условия. Он отправил телеграмму еще и Александру II, а тот приказал брату «ускорить заключение перемирия, дабы отвратить нарекания. Приближение к Константинополю не должно отнюдь входить в наши виды, коль скоро Порта приняла наши условия». 19 января 1878 года предварительные условия мира были подписаны, хотя по воспоминаниям турецкий дипломат Намык-паша долго не мог решиться подписать протокол, который он считал смертным приговором Османской империи.

А в Лондоне на все происходящее смотрели с ужасом. Русские занимали стратегические позиции на Балканах. «Если русские возьмут Константинополь, королева будет так оскорблена, что, наверное, сразу отречется от престола». Это королева Виктория писала премьеру Дизраэли. Принцу Уэльскому она заявляла: «Я не думаю, что обойдется без схватки с… этими отвратительными русскими… что состоятся какие-либо соглашения или что мы когда-либо станем друзьями! Они будут всегда нас ненавидеть, а мы никогда не сможем им доверять». Надо было что-то делать, как-то не позволить русским выиграть войну. Как-то поучаствовать в разделе османского наследства. Для англичан покорение Константинополя русской воле и русский контроль, хотя и косвенный, над проливами и Балканами, были равносильны смерти империи. Это означало, что дальше британское владычество вообще на всем Востоке будет зависеть уже полностью от российской доброй воли. Британская империя по сути своей, особенно после Сипайского восстания, была карточным домиком. Хоть и очень прочным на вид. Имперские власти удерживали только ключевые пункты на побережьях и в различных провинциях. Но фактически Индия была конгломератом полузависимых княжеств, которая держалась на системе непрямого управления. И в такой ситуации любое нарушение связей между колонией и метрополией могло быть гибельно.

11 января 1878 года британский кабинет министров принял решение отправить флот в Дарданеллы. Лорд Дерби заявил русскому послу Шувалову, что это делается (внимание!) для обеспечения безопасности проживающих в Константинополе англичан, а то вдруг турки начнут погромы. А Дизраэли призвал все великие державы последовать примеру Англии и тоже послать флоты в проливы.

Понятно, что в английскую версию никто не поверил. И всем было ясно, что отправка эскадры сразу же после заключения перемирия между Россией и Турцией нарушает все международные договоры и обязательства самой Англии. 29 января Александр продиктовал телеграмму главнокомандующему:

«Из Лондона получено официальное извещение, что Англия на основании сведений, об опасном будто бы положении христиан в Константинополе, дала приказание части своего флота идти в Царьград для защиты своих подданных. Нахожу необходимым войти в соглашение с турецкими уполномоченными о вступлении и наших войск в Константинополь с тою же целью. Весьма желательно, чтобы вступление это могло исполниться дружественным образом. Если же уполномоченные воспротивятся, то нам надобно быть готовыми занять Царьград даже силою. О назначении числа войск предоставляю твоему усмотрению, равно как и выбор времени, когда приступить к исполнению, приняв в соображение действительное очищение турками дунайских крепостей».

Но Горчаков и Милютин уговорили царя изменить текст, и в итоге была отправлена другая телеграмма, где было уточнено — занять Константинополь русскими войсками можно, только если англичане попытаются высадить десант.

«В случае, если бы англичане сделали где-либо вылазку, следует немедленно привести в исполнение предположенное вступление наших войск в Константинополь. Предоставляю тебе в таком случае полную свободу действий на берегах Босфора и Дарданелл, с тем, однако же, чтобы избежать непосредственного столкновения с англичанами, пока они сами не будут действовать враждебно».

О телеграмме стало тут же известно — позицию царя озвучил МИД, и в Лондоне поднялась новая волна паники. Глава английского Форин-офиса лорд Дерби запросил Горчакова, зачем Россия хочет захватить Константинополь. Горчаков ответил, что по той же самой причине, по какой британское руководство отправляет эскадру. Но русское правительство считает своим долгом покровительствовать не только своим подданным в Царьграде, но и всем христианам вообще. А еще Горчаков напомнил англичанам, что их эскадра хочет войти в проливы без разрешения Османской империи, и поэтому нечего Лондону грозить русским войной: «Пусть британское правительство поступает, как ему угодно. История, а быть может, и современники изрекут свой приговор этому полному отсутствию логики и этому презрению ко всеобщему миру».

Но Лондон решил идти до конца, и англичане заявили, что английская эскадра войдет в Босфор и Дарданеллы, даже если для этого придется применить силу. 31 января 1878 года Александр II телеграфировал турецкому султану:

«Я только что получил телеграмму вашего величества от сегодня в полдень. Я остаюсь в прежнем дружественном и миролюбивом расположении, но мне трудно согласовать то, о чем вы меня просите, с сообщением, полученным от английского правительства. Оно дает мне знать, что, несмотря на отказ в фирмане, часть английского флота войдет в Босфор для ограждения жизни и имущества британских подданных. Если английская эскадра вступит в Босфор, мне нельзя будет не ввести временно в Константинополь часть моих войск. Ваше величество обладаете в слишком высокой степени чувством собственного достоинства, чтобы не сказать себе, что если произойдет вышеозначенный случай, то я не могу поступить иначе».