📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураПетр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 173 174 175 176 177 178 179 180 181 ... 272
Перейти на страницу:
соблюдает инкогнито, и все представительство возложено на его трех послов). Государь согласился нас принять и повидаться с нами в тесном кругу. Меня сопровождали моя дочь и три сына (курфюрст наследный Георг-Людвиг, принц Христиан и принц Эрнест-Август. Второй принц, Максимилиан-Вильгельм, давно по известным причинам оставил Ганновер). Хотя Коппенбрюгге отсюда в четырех добрых милях, мы туда отправились с величайшей охотой. Коппенштейн ехал впереди нас, чтобы сделать необходимые приготовления. Мы опередили московитов, которые прибыли только к 8 часам и остановились в крестьянском доме. Вопреки нашим условиям, собралось такое множество людей, что царь не знал, как ему быть, чтобы пройти незамеченным. Мы долго вели переговоры. Наконец, мой сын был вынужден разогнать зрителей с помощью гвардейских солдат, и, в то время как послы подъезжали со свитой, царь проскользнул скрытой лестницей в свою комнату, потому что, чтобы попасть в нее, надо было бы перейти через столовую. Мы вышли в эту комнату, и первый посол г. Лефорт из Женевы служил нам переводчиком. Царь очень высокого росту, лицо его очень красиво, он очень строен. Он обладает большой живостью ума, его суждения быстры и справедливы. Но наряду со всеми выдающимися качествами, которыми его одарила природа, следовало бы пожелать, чтобы его вкусы были менее грубы. Мы тотчас же сели за стол. Г. Коппенштейн, исполнявший обязанности маршала, подал его величеству салфетку, но это его очень затруднило: вместо салфетки в Бранденбурге ему подавали после стола кувшин. Его величество сидел за столом между моей дочерью и мною, имея переводчика с каждой стороны. Он был очень весел, очень разговорчив, и мы завязали с ним большую дружбу. Моя дочь и его величество поменялись табакерками. Табакерка царя была украшена его инициалами, и моя дочь очень дорожит ею. Мы, по правде, очень долго сидели за столом, но охотно остались бы за ним и еще дольше, не испытывая ни на минуту скуки, потому что царь был в очень хорошем расположении духа и не переставал с нами разговаривать. Моя дочь заставила своих итальянцев петь; их пение ему понравилось, хотя он нам признался, что он не очень ценит музыку. Я его спросила: любит ли он охоту? Он ответил, что отец его очень любил, но что у него с юности настоящая страсть к мореплаванию и к фейерверкам. Он нам сказал, что сам работает над постройкой кораблей, показал свои руки и заставил потрогать мозоли, образовавшиеся на них от работы. После ужина его величество велел позвать своих скрипачей, и мы исполнили русские танцы, которые я предпочитаю польским. Бал продолжался до четырех часов утра.

У нас было намерение провести ночь в одном соседнем замке. Но так как уже рассвело, то мы тотчас же поехали сюда, совсем не спав и очень довольные нашим днем. Было бы слишком долго перечислять вам в подробности все, что мы видели. Г. Лефорт и его племянник были одеты по-французски; тот и другой очень умны. Я не могу ничего сказать ни о двух других послах, ни о множестве князей, принадлежащих к свите паря.

Царь, не знавший, что помещение не позволяло нам там оставаться, ожидал нас увидеть на следующий день. Если бы мы об этом были предупреждены, мы бы устроились так, чтобы остаться по соседству и повидаться с ним еще раз, так как его общество доставило нам много удовольствия. Это человек совсем необыкновенный. Невозможно его описать и даже составить о нем понятие, не видав его. У него очень доброе сердце и в высшей степени благородные чувства. Я должна вам также сказать, что он не напился допьяна в нашем присутствии; но, как только мы уехали, лица его свиты вполне удовлетворились. Коппенштейн действительно заслужил превосходную соболью шубу, которую они ему подарили за то, что он одолел их в состязании[915]. Он нам, однако, сказал, что, и напившись, они были очень веселы и учтивы, но он получил почести победителя: трое московских послов совершенно потопили свой разум в вине перед отъездом».

К этому описанию встречи с царем курфюрстина прибавила еще несколько дополнений в двух более поздних письмах, датированных сентябрем 1697 г.: «Я прикрасила бы рассказ о путешествии знаменитого царя, — пишет она в первом из них, — если бы я вам сказала, что он чувствителен к чарам красоты. Но в действительности я не нашла у него никакого расположения к ухаживанию. И если бы мы не постарались так, чтобы его повидать, я думаю, что он и не подумал бы о нас. В его стране женщины обычно белятся и румянятся; румяна входят непременно в состав брачных подарков, которые они получают. Вот почему графиня Платен особенно понравилась московитам. Но, танцуя, они приняли наши корсеты из китового уса за кости, и царь выразил свое удивление, сказав, „что у немецких дам чертовски жесткие кости“». Во втором дополнительном письме курфюрстина сообщает: «Мой добрый друг, великий царь Московский прислал мне четыре соболя и три штуки парчи, но они слишком малы, и из них можно сделать только покрышку для кресла. В Амстердаме его величество развлекается, посещая кабачки вместе с матросами. Он сам работает над постройкой корабля; он знает в совершенстве 14 ремесел. Надо признать, что это необыкновенная личность. Я ни за что не пожертвовала бы удовольствием видеть его и его двор. У них четыре карлика; два из них очень пропорционально сложены и отлично воспитаны. Он то целовал, то щипал за уши своего карлика-фаворита. Он взял за голову нашу маленькую принцессу и два раза ее поцеловал, смяв совершенно ее бант. Он поцеловал также ее брата. Это — государь одновременно и очень добрый, и очень злой, у него характер — совершенно характер его страны. Если бы он получил лучшее воспитание, это был бы превосходный человек, потому что у него много достоинства и бесконечно много природного ума»[916].

О впечатлении обеих курфюрстин от знакомства с московским царем свидетельствует непосредственно с их слов Лейбниц, очень интересовавшийся их свиданием, в письме к Петру Лефорту от 3 августа 1697 г. «Обе курфюрстины, — пишет он, — наперерыв повторяли слышанные ими ответы и слова, достойные героя, в котором видна любовь к справедливости по отношению к соседям и иностранцам и снисходительность к своим подданным, когда беседа коснулась покровительства, оказанного невинно пострадавшему принцу Имеретинскому, и пощады лицам, очень мало ее заслуживавшим. Но особенно курфюрстины восхищены были покорностью воле Бога, единого царя царей, и ответом столь мудрым и благочестивым, сделанным курфюрстине Бранденбургской, которой на ее пожелание успеха русскому оружию и

1 ... 173 174 175 176 177 178 179 180 181 ... 272
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?