Река меж зеленых холмов - Евгений Валерьевич Лотош

не в тему, тут пометка: квартира сдается в аренду. Цур его знает, кто там сейчас живет.

– Значит, доедем – увидим, – сквозь зубы выплюнул Бобовой. – Держись. Когда еще сумеем так погонять на законных основаниях?

– До морга догоняешься, Топа! Да, как приедем, помалкивай, я говорить стану. Если свидетелей сразу правильно не опросить, потом такого домыслят и напридумывают…

На Третью авеню они добрались за полторы минуты. Дверь подъезда пятиэтажного дома стояла распахнутой настежь, подпертая камнем, чтобы не захлопнулась. Полицейские, выключив сирену, но оставив мигалки, быстро взбежали по лестнице на четвертый этаж – и наткнулись на старушку, переминающуюся возле квартиры с ноги на ногу. Маленькая, седая, морщинистая, в теплом цветастом халате и с острыми глазками-бусинками, она живо напомнила Красецу Бабу Нюру из сериала «Детектив в домашних тапочках». Сериал, в котором бред на дурости сидел и кошмаром погонял, он на дух не переносил и не понимал, как люди могут смотреть такое. Однако его сестра подобный детективный маразм просто обожала, и, оказываясь у нее в гостях, он волей-неволей был вынужден хотя бы краем уха слушать хренов дуроящик. Или устный пересказ предыдущей серии.

Похоже, бабуся тоже обожала смотреть телевизор, поскольку затараторила сходу, не дав полицейским и рта открыть:

– У меня бессонница, молодые люди, я ночами всяки-разны книжки читаю, потому что сон не идет, нет, и вот в час тридцать три минуты – я сразу по часам время засекла! – слышу, как за стенкой вроде кричит кто-то, и стуки какие-то раздаются. Я ухом-та к стенке прижалась, и слышу, вроде как «не надо, не надо!» кричат, а в ответ кто-то басит этак угрожающе, а потом еще что-то упало…

– Бабушка! – Красец попытался вклиниться в ее речь. – Погоди нем…

– А потом вдруг бах, бах!, – старушенция не обратила никакого внимания на его жалкую попытку. – И опять крик такой страшный «А-а-а!», и опять бах, бах! Совсем как по телевизеру, когда из пистолетов стреляют, а потом с площадки замок заскрежетал, и я сразу к глазку, к глазку! А там трое бегут, все в черном, такие шустрые, лифт вызывать не стали, сразу на лестницу, и только ноги затопотали. Я тут же за пелефон и ну названивать, а там дамочка такая нотная…

– Бабушка! – Красец повысил голос, грозно нависая над старушкой. – А телевизер… тьфу, телевизор-то ты ночью смотрела? Может, там стреляли, а?

– Да нешто я телевизер от настоящего пистолета не отличу! – обиделась образованная бабуся. – Я же говорю – бахало громко, а он мужчина тихий, телевизер никогда громко не включает, женщин к себе не водит, и вообще вежливый, на площадке как встретит, кажный раз кланяется и о здоровье спрашивает. Холостой еще, загляденье, а не мужчина, только ходит неухоженный, женской руки не чувствует, я уже ему сколько раз предлагала справну жену подыскать, у меня подружки дочка в самом соку, как раз его возраста…

– Бабушка! – Красец еще раз повысил голос, стараясь не замечать скептическую ухмылку напарника. – Еще раз: кто там живет? Что за человек, чем занимается?

– Да юрист он, – охотно пояснила бабка в халате. – Или в канцелярии какой работает. Уходит с утра пораньше, приходит поздно, в костюме с шейным снурочком, всегда одним и тем же… хотя иногда и свитер старый с брюками носит. Денег-та, наверно, немного, вот и донашивает. Я же говорю – женской руки не чувствуется, холостяком век коротает…

– Так, все ясно! – Красец вскинул руку ладонью вперед, испытывая острое желание ухватить старушку за морщинистую мордочку и накрепко зажать ей говорливую пасть. – Бабушка, теперь помолчи, пожалуйста. Мы в квартиру зайдем и с хозяином поговорим – или посмотрим, что произошло, если его нет.

– Да нешто ж я не…

– Тихо! – рыкнул Красец. – Если бандиты еще там, спугнешь!

Если бандиты все еще сидели в квартире, они уже давным-давно должны были повыпрыгивать в окно: свои тирады бабуся выдавала в полный голос, не стесняясь ночным временем. Однако бабку аргумент неожиданно пронял, и она заткнулась, с энтузиазмом кивая. Только сейчас полицейский заметил, что в скрытой за спиной руке она сжимает огромный кухонный нож – наверное, для обороны от всевозможных нехороших личностей. В сладостной тишине, осторожно ступая и глядя под ноги, чтобы ненароком не раздавить какую-нибудь улику, он подошел к двери с большой цифрой 8 и внимательно ее осмотрел.

На первый взгляд дверь казалась закрытой. Однако, присмотревшись, можно было заметить, что она отходит от косяка примерно на полсантиметра, не захлопнувшись до конца. Полицейский протянул руку к звонку, подумал и нажимать не стал, чтобы не стереть оставшиеся там отпечатки. Вместо того он громко и настойчиво постучал костяшками пальцев. Не дождавшись ответа, он постучал еще раз, потом так же, костяшками, надавил на ламинированную поверхность – и дверь послушно подалась, распахиваясь внутрь.

Планировка квартир в этом доме оказалась простой и незамысловатой: никаких прихожих, коридоров, кладовых и прочих подсобных помещений. Сразу от входной двери начиналась большая комната, в которую выходили двери двух смежных, поменьше. Тускло горел плафон на потолке, освещая живописный беспорядок: содержимое шкафов и всяческих ящиков оказалось вывернутым на пол и разбросано. А в центре беспорядка в большой черной луже на голом линолеуме лежал на спине мужчина – в сером неновом костюме, полный, с одутловатым круглым лицом с жиденькими усиками, глубоко посаженными под низким лбом глазами, крупным мясистым носом, полными губами и скошенным безвольным подбородком. Вероятно, при жизни он выглядел крайне несимпатичной личностью. Его распахнутые глаза остекленело смотрели в потолок, и в комнате пахло свежей кровью.

– Ты говорил – не завалят, – пробормотал за спиной Бобовой, и Красец внезапно понял, кого напоминает ему мужчина: давешнего журналюгу-разоблачителя из передачи. – А вот взяли и завалили. Оперативно сработали ребята, ничего не скажешь.

– Так убит, што ли? – шустрая старушка сунулась у Красеца под боком, и он едва успел ее перехватить, не позволив переступить порог. – Убит? Вот жалость-то какая! А ведь какой вежливый мужчина был!

Ее глазки возбужденно горели. Наверняка она предвкушала, как в течение ближайших периодов станет пересказывать историю своим многочисленным подружкам, каждый раз приукрашивая ее новыми подробностями.

– Бабушка, – резко сказал ей Красец, и на сей раз от нехороших ноток в его голосе старушенция заткнулась сразу и без комментариев. – От лица полиции Терелона я благодарю за помощь в раскрытии преступления. Сейчас вернись к себе в квартиру и никуда не выходи. Следователь подробно побеседует с тобой, вероятно, сегодня же.

Он оттеснил бабку от двери и вытащил из чехла пелефон.

– Центральная, – проговорил он, нажимая кнопку вызова диспетчерской, – сержант