Ацтек. Том 1. Гроза надвигается - Гэри Дженнингс

Но переселение, сколь бы активно оно ни осуществлялось, могло лишь замедлить, но не остановить рост населения Теночтитлана. При этом главной потребностью огромного города оставалось значительное увеличение снабжения свежей чистой водой. Бесперебойная подача воды была налажена еще Мотекусомой Первым, который более полной вязанки лет тому назад провел в Теночтитлан акведук от чистых источников Чапультепека и одновременно возвел Великую Дамбу для защиты города от наводнений, вызываемых ветрами. Беда в том, что источники Чапультепека было невозможно убедить давать больше воды, чем они давали, а потребности города непрерывно возрастали. Во всяком случае, наши жрецы и кудесники использовали все возможные средства убеждения богов, однако их старания пропали втуне. Именно тогда Ауицотль и решил найти новый источник воды и послал все тех же жрецов, магов, а с ними и нескольких мудрецов из своего Совета обследовать прибрежные материковые земли. Боги ли им помогли, или что, но только они каким-то чудом обнаружили совсем недалеко от города неизвестный доселе источник, и Чтимый Глашатай сразу же вознамерился построить новый акведук. Поскольку этот, только что обнаруженный близ Койоакана источник оказался еще более мощным, чем на Чапультепеке, Ауицотль даже надеялся, используя его напор, устроить в Сердце Сего Мира фонтаны.

Правда, не все разделяли его энтузиазм, и нашелся человек, который настоятельно советовал проявить осторожность. Чтимый Глашатай Несауальпилли из Тескоко, когда Ауицотль пригласил того посмотреть новый источник и акведук, который он тогда только что начал возводить, выказал скептицизм. Моего мнения, разумеется, никто не спрашивал, а сам я, когда произошел разговор двух правителей, надо думать, возился дома со своей малышкой. Так что воспроизвести этот диалог могу лишь с чужих слов.

Так вот, говорят, что Несауальпилли якобы предполагал, что избыток воды может породить для города не меньше сложностей, чем ее нехватка, в доказательство чего приводил примеры из истории:

– Ныне, как и многие вязанки лет назад, Теночтитлан представляет собой окруженный водой остров, но так было не всегда. Давние предки мешикатль, впервые поселившиеся здесь, явились сюда с материка по суше. Да, наверняка им пришлось увязать в трясине и шлепать по лужам, но тем не менее они именно пришли, а не приплыли в Теночтитлан на лодках или плотах. К западу от нынешнего города, там, где теперь плещется озеро, находилась топь – огромный, поросший осокой заболоченный луг. Нынешний остров являлся всего лишь клочком более-менее сухой земли на краю трясины. Обосновавшиеся здесь люди, дабы наладить сообщение между строившимся городом и материком, проложили первые тропы, первоначально представлявшие собой лишь полоски утоптанной глины, чуть-чуть поднимавшиеся над уровнем топи. Впоследствии мешикатль уложили поверх глинобитных троп несколько слоев утрамбованного гравия и бревен, вбили сваи и уже на этом фундаменте возвели парапеты трех насыпных дорог, сохранившихся до сих пор. Эти насыпи, или дамбы, воспрепятствовали стоку болотных вод в озеро, уровень которого оказался несколько ниже, и вода в болоте стала подниматься.

Мешикатль это пошло на пользу. Зловонная жижа, вязкая трясина, заросли осоки и стоячие лужи – настоящие рассадники москитов и мошкары – оказались скрытыми водой. Конечно, если бы подъем воды продолжался бесконечно, она рано или поздно накрыла бы и сам остров, а заодно с ним – и улицы Тлакопана и других материковых городов. Но насыпные дороги имели проемы, перекрытые мостами, а на самом острове было прорыто множество каналов для прохода каноэ. Эти водоотводы обеспечивали сброс избыточных вод в озеро Тескоко, что с восточной стороны острова, так что искусственно созданная лагуна поднималась только до определенного уровня и не выше. До сих пор это срабатывало, – сказал Ауицотлю Несауальпилли. – Но теперь ты намереваешься перебросить с материка на остров значительную массу воды. Она должна куда-то уходить.

– Она поступит в город и будет употреблена горожанами на свои нужды, – раздраженно ответил Ауицотль. – Для питья, мытья, стирки...

– Вообще-то для потребления нужно очень мало воды, – возразил Несауальпилли. – Даже если твои люди будут пить ее весь день напролет, они ведь должны еще и мочиться. Я повторяю: вода никуда не исчезает; если она куда-то поступает, то должна и как-то отводиться. И куда ей, интересно, деться, кроме отгороженного участка озера? Ее уровень может подняться быстрее, чем избыток воды будет сбрасываться через твои каналы и проемы в дамбах в нижнее озеро Тескоко.

Надуваясь и багровея, Ауицотль требовательно спросил:

– Так ты предлагаешь мне забыть о том, что боги подарили нам новый источник чистой воды? И пусть Теночтитлан изнывает от жажды, делать ничего не надо! Так, по-твоему?

– Возможно, это было бы самым благоразумным решением. Но поскольку оно для тебя, скорее всего, неприемлемо, я лишь предлагаю построить акведук таким образом, чтобы приток воды можно было контролировать и в случае необходимости перекрывать.

– Чем старше ты становишься, – прорычал Ауицотль, – тем больше смахиваешь на трусливую старую каргу. Если бы мы, мешикатль, прислушивались к советам осторожных бездельников, мы бы никогда ничего не добились.

– Старина, ты ведь сам поинтересовался моим мнением, и я просто сообщил тебе, что думаю на сей счет, – промолвил Несауальпилли. – Но последнее слово за тобой, и недаром, – тут он улыбнулся, – тебя назвали Водяное Чудовище.

Примерно через год после этого акведук Ауицотля был построен, и прорицатели приложили немало усилий, чтобы выбрать подходящий день для его освящения и торжественного пуска. Я хорошо запомнил, что это случилось в день Тринадцатого Ветра, ибо событие оказалось достойным даты, на которую выпало.

Толпа начала собираться задолго до начала церемонии, ибо предстоящее торжество по своей значимости почти не уступало состоявшемуся двенадцатью годами ранее освящению Великой Пирамиды. Но конечно, всем этим людям нечего было рассчитывать попасть на дамбу Койоакан, где предстояло свершиться важнейшим церемониям. Множеству простолюдинов, столпившихся на южной окраине города, пришлось толкаться, отпихивать друг друга локтями и вставать на цыпочки, чтобы хоть одним глазком увидеть Ауицотля, его жен, советников, высшую знать, жрецов, благородных воителей и других важных особ, которым предстояло приплыть из дворца на каноэ и занять свои места на дамбе между городом и крепостью Акачинанко. К сожалению, мне, как и всем прочим воителям-Орлам, необходимо было находиться среди этих высших сановников. Цьянья тоже хотела пойти посмотреть праздник и даже взять с собой Кокотон, но я снова отговорил ее.

– Даже если бы мне удалось устроить так, чтобы вы могли находиться где-то поблизости и что-то увидеть, – сказал я, втискиваясь в свой стеганый, обшитый перьями панцирь, – не забудь, что дело будет происходить на дамбе, продуваемой ветрами и обдаваемой брызгами. А толчея там начнется такая, что можно упасть или уронить малышку, которую еще чего доброго затопчут.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Цьянья, не особо огорчившись и невольно прижав маленькую дочку к себе. – К тому же наша Кокотон слишком хорошенькая, чтобы ее тискал кто-нибудь кроме нас.